Аника Вишес – цитаты и высказывания

По-твоему, я похож на «бога прошлого»? Я здесь и сейчас, мы реальны так же, как и ваши земные столетия назад.

… я уже не такая, какой была раньше. И продолжаю меняться, что-то происходит во мне.
– Тебе страшно?
– Да. Но уже меньше, чем раньше.

Приступ внезапного волнения точно оглушил ее. Ладони вспотели, пальцы рук крепко сплелись, став непослушными и похожими на холодных мокрых червей, парализованных судорогой. Сердце билось часто, гоня к голове горячую кровь, заставляя лицо пылать.

Доверь это дело тому, кто хоть что-то смыслит в искусстве обмана.

Произошло кое-что странное. Я сейчас открыла книгу и, кажется, попала в «матрицу». Не знаю, как объяснить. Меня как будто башкой макнули в унитаз. Унитаз из чистого знания и информации.

Нет ничего плохого в том, чтобы ненавидеть тех, кто достоин ненависти. Мы же любим тех, кто заслуживает любви?

У матерей на все всегда хватает рук.

Дольше всего живет непрожитая любовь. Чувство, которому не дали развиться и перегореть.

Ничто не может быть лучше зимнего вечера пятницы, проведенного в хорошей компании в уютном месте, где можно выпить в кругу друзей и вкусно поесть пищи, которую ты сам не готовил.

Ждать я умею. У меня вообще со временем особые отношения.

Тишина повисла такая, что Кристине показалось, будто кровь, прихлынувшая теперь к голове, пойдет у нее из ушей, если не раздастся хоть звук.

И тут что-то внутри нее щелкнуло, будто сломалось, треснуло от напряжения. Или это разбилось ее сердце, или кто-то спустил курок у нее в груди...

Кот оказался приятным во всех отношениях и галантным мужчиной, но с одним изъяном — жгучей ненавистью к другим домашним животным.

При одном только взгляде на Германа у Кристины в животе будто открывалась дверь, за которой было небо. Пронзительно-голубое, полное воздуха небо из восторга и свободы.

Главное правило — не выходить на свет.

Головокружительный роман, который, казалось, был готов перейти в крепкий и нерушимый брак. Пышные ухаживания, романтические подарки… Все это рухнуло и погребло ее под обломками. И как теперь выбраться на свет, переломанной и разбитой? Как зажить новой жизнью, как снова стать счастливой?

Ад — это здесь и сейчас. Когда-нибудь я тебе это докажу.

Идеальный студент и работник не должен иметь сердца.

Слова бывают опасны. Ложь, многократно произнесенная вслух, становится правдой.

Сразу видно, ты всегда живешь по правилам. Скучно, размеренно. Никогда не нарушаешь даже малейших запретов, изо дня в день в одних и тех же рамках, границах… Должно быть, это жутко утомляет.

Хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу.

Как много людей умирает каждый день? Болезни, наркотики, автокатастрофы, банальная жестокость себе подобных. Хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу. Ты же не думаешь, что за тысячи лет истории мы не научились скрывать следы своих преступлений?

У меня достаточно храбрости, чтобы снова просто увидеть тебя.

Ничто не доставляет такое удовольствие, как возможность купить будущее.

– Зависть – это одно из самых разрушающих чувств. Ты знал об этом, Фрэнк? А знаешь, почему? Почему зависть так страшна, что ты не можешь спокойно есть, спать, думать о чём-то другом?
– Ну и почему же?
– Потому, дорогой друг, что я её такой создал. Я сотворил зависть из ржавчины и чернил осьминога, чтобы таким, как ты, всегда было, чем себя занять.

– ... Я просто взял одну вещь, на время.
– Это называется «украл».
– Ох, боги! Ну, пусть украл!

Знаешь, какой грех страшнее лени и многих других? Самый страшный грех из всех? Это гордыня, милый. Гордыня.

Жалость – это так унизительно. Лучше быть забитым до смерти, чем остаться живым для жалости и сочувственных взглядов.

– Как тебе это удалось, мошенник ты эдакий? Если сам Один выносит приговор, увильнуть не удается никому.
– Ну, – самодовольно улыбнулся Локи, – не забывай, с кем имеешь дело. Недаром меня окрестили Великим Плутом, ведь так?

Какие же они все-таки никчемные, эти смертные...

… мне тут трон царя Асгарда, Хранителя всех Девяти миров предлагали, я и то не согласился.

— А мне нравилось, когда на нас все смотрели.
— Почему это?
— Ну, — улыбнулась она, — можно было бы представить, что я иду рядом с каким-нибудь героем кино или типа того.
— Я не герой, — Локи посмотрел на нее, и девушке показалось, что она заметила в этом взгляде легкую грусть, — и никогда не был героем.

Очень немногим в этом мире нужна ваша жалость. И я уж точно не один из них.

... Твое влияние на Тора велико и не всегда ведет его по пути истинного воина. Да, это правда. Но вот чего не учел Всеотец: без тебя Тор слаб. Без Тора слаб Один. Без Одина уязвим весь Асгард!

По законам всех Девяти миров негоже проламывать голову посланнику мира.

Сердце бешено гнало кровь, до шума в ушах. Но она стояла, ровно и спокойно, глядя на эту сцену, будто вырезанную из дешевой мелодрамы и вклеенную в ее жизнь.

Нужно было выбрать самый красивый букет. В прозрачных пластиковых вазонах на полках специальных холодильников стояли сотни цветов со всего мира. Хрупкие тюльпаны и ирисы; розы белые, чайные, нежные; розы темные, полные пафоса, взывающие к классике; герберы, похожие на разноцветные солнца на ножках; лилии, чьи соцветия, точно бокалы, до краев наполнены пьянящей сладостью, и еще десятки растений, чьих названий девушка не знала.

Старая сказка может ожить, если слишком часто рассказывать ее детям перед сном.

Всю ее фигуру точно заморозили, плечи сделались угловатыми, спина будто налилась свинцом. Страх казался физически ощутимым, обернув ее тело густой липкой пеленой.

Внутри, где-то в легких, будто дрожал воздух. Липкое и слабое, но все же паническое чувство, как если бы девушка состояла целиком из желе, и к нему бы прикоснулись электрической зубной щеткой.