Александр Вертинский – цитаты и высказывания

Мчится бешеный шар и летит в бесконечность,
И смешные букашки облепили его,
Бьются, вьются, жужжат и с расчетом на вечность
Исчезают, как дым, не узнав ничего. А высоко вверху Время — старый обманщик,
Как пылинки с цветов, с них сдувает года...

Вечерело. Пели вьюги. Хоронили Магдалину -
Цирковую балерину.
Провожали две подруги, две подруги — акробатки.
Шел и клоун. Плакал клоун, закрывал лицо перчаткой.
Он был другом Магдалины.
Только другом — не мужчиной.
Чистил ей трико бензином,
И смеялась Магдалина:
«Ну какой же ты мужчина!
Ты, мужчина, пахнешь псиной».
Бедный Пикколо-Бамбино... На кладбище снег был чище, голубее городского...
Вот зарыли Магдалину,
Цирковую балерину.
И ушли от смерти снова. Вечерело. Город ник... В темной сумеречной тени поднял клоун воротник.
И, упавши на колени, вдруг завыл в тоске звериной.
Он любил, он был мужчиной,
Он не знал, что даже розы на морозе пахнут псиной!
Бедный Пикколо-бамбино!

... я забыл то, чего не хотел бы забыть;
И осталась лишь фраза: Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?

Как хорошо без женщины, без фраз,
Без горьких слов и сладких поцелуев,
Без этих милых слишком честных глаз,
Которые вам лгут и вас еще ревнуют!
...
Как хорошо с приятелем вдвоем
Сидеть и пить простой шотландский виски
И, улыбаясь, вспоминать о том,
Что с этой дамой вы когда-то были близки.

Измельчал буржуазный мужчина,
Стал таким заурядным и пресным,
А герой фабрикуется в кино,
И рецепты вам точно известны. Лучше всех был раджа из Кашмира,
Что прислал золотых парадизов.
Только он в санаторьях Каира
Умирает от Ваших капризов!

Я нежный и верный, мы будем друзьями
Гулять, целоваться, стареть.
...
Я очень спокоен, но только не надо
Со мной о любви говорить.

Я устал от белил и румян,
И от вечной трагической маски,
Я хочу хоть немножечко ласки,
Чтоб забыть этот дикий обман.

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?

Я знаю этих маленьких актрис,
Настойчивых, лукавых и упорных,
Фальшивых в жизни, ласковых в уборных,
Где каждый вечер чей-то бенефис. А рядом жизнь. Они не замечают,
Что где-то есть и солнце, и любовь,
Они в чужом успехе умирают
И, умирая, воскресают вновь.

Все окончилось так нормально,
Так логичен и прост конец:
Вы сказали, что нынче в спальню
Не приносят с собой сердец.

И Вы танцуете, колдунья и царица.
И вдруг в толпе, повергнутой в экстаз,
Вы узнаете обезьяньи лица
Вечерней публики, глазеющей на Вас.

И, сладко замирая
От криков попугая,
Как дикая магнолия в цвету,
Вы плачете, Иветта,
Что песня не допета,
Что лето — где-то -
Унеслось в мечту!

Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная
И я знаю, что крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.

Как хорошо проснуться одному
В своём весёлом холостяцком «флете»
И знать, что вам не нужно никому
«Давать отчёты» — никому на свете! А чтобы «проигрыш» немного отыграть,
С её подругою затеять флирт невинный
И как-нибудь уж там «застраховать»
Простое самолюбие мужчины.

Я сегодня смеюсь над собой.
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки, наивной, смешной.

Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы
Не сердитесь за грустный конец и за слез моих тягостный хмель
Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы
Что летят из флакона на юг, из флакона «Nuit de Noel»

... и Вы на улице — на пять минут царица -
Волочите разбитое крыло.

Ты успокой меня, Скажи, что это шутка,
Что ты по-прежнему, По-старому моя!
Не покидай меня! Мне бесконечно жутко,
Мне так мучительно, Так страшно без тебя!.. Но ты уйдешь, холодной и далекой,
Укутав сердце в шелк и шиншилла.
Не презирай меня! Не будь такой жестокой!
Пусть мне покажется, Что ты еще моя!..

Разве можно глазам запретить улыбнуться,
Разве стыдно, другую любя,
Подойти и пройти, лишь глазами коснуться,
Лишь глазами коснуться тебя. Кто же выдумал все эти «надо», «не надо»?
Надо только запомнить, сберечь
И влюбленную ненависть гордого взгляда,
И пожатье презрительных плеч.