Адам Нэвилл – цитаты и высказывания

— Люк, ты разговариваешь во сне.
— Потому что я не вижу всей картины, Локи. Потому что ты и та парочка выбрали садизм и безжалостные убийства невинных людей. Я являюсь спящей овцой лишь потому, что не вижу смысла в ваших преступных деяниях. Не понимаю их значения. И не пойму никогда, Локи. Когда ты наконец убьешь меня, я... Я буду мертв, а ты будешь убийцей. Вот, пожалуй, и все. В этом нет никакого смысла. Нет ничего магического или особенного. Это просто отвратительно, неправильно, мерзко и совершенно бесполезно, как ты и те мудаки, которые ходят за тобой следом с накрашенными будто у привидений лицами.

Медленно, постепенно шок отступил, как тенистый прилив, оставив после себя островки грязного ила. Над ними висел серый горизонт. Буря в мозгу сменилась штилем. Было медленно, тошно, монотонно, как обычно бывает, когда принимаешь неизбежное и при этом не можешь заснуть; принимаешь, вымотавшись до предела. Но в принятии есть некоторое облегчение. С ним ты быстрее погружаешься на дно. А достигнув дна, начинаешь вдруг видеть всё отчётливо таким, какое оно есть на самом деле.

А ведь крысы очень похожи на людей. Такие же вредители, разносчики заразы. Они готовы на всё, чтобы выжить в любых условиях, они будут прогрызать свой путь и съедать сородичей, если придётся.

Она словно вышла в открытое море на маленькой озёрной яхте — а небо пророчит ей бурю.

Её закупорило, как бутылку, — она застряла в самой себе и никак не могла выйти из ступора. Боль острым льдом полоснула по нутру. Удивительно, но жалость к себе на краткий миг вознесла её над всем этим кошмаром, даруя мимолётную эйфорию.

Боль обожгла твоё сердце в нужном месте, в нужное время.

Бывают дни, когда всё что угодно становится спусковым крючком для паранойи.

Доводы против безумия тают... С шорохом их одеянья спадают.

Суньте меня в ящик с котятами. Не хочу, чтоб было больно. Нарядите меня в красивое платьице и откройте мои большие милые глазки, а ещё сделайте так, чтобы я никогда-никогда больше не вышла наружу. Во мне уже живой клеточки не осталось. Больше боли я не снесу, я просто исчезну.

Не только мужчинам можно дарить любовь. Есть те, кто нуждаются в ней не меньше. Возможно, в несколько иной любви, но всё равно — любви. Более длительной и надёжной... Возможно, вечной.

Глядя в небо, она вспомнила, что прижата ужасной силой под названием «гравитация» к парящему в огромном Ничто каменному шару, к громадине, несущейся из ниоткуда в никуда посреди холодной Вселенной, которую никто не в силах понять.

Острая тоска по собственной квартирке и оставшимся там вещицам вонзились иглой в податливый бархат её сердца.

Она снова почувствовала себя ребёнком. Интересно, а другие взрослые люди, пусть даже здесь, в этом городе, чувствуют нечто подобное, задумываются о том же, о чём она сейчас? Или такие мысли их вовсе не посещают? Неужели всякое слово и всякое дело даётся им легко, и они не думают ни о чём, не взвешивают и не подбирают — или же напротив, страх неверного шага и их порой заставляет забиться в уголок?

Она чувствовала себя так, будто одним махом переплыла Ла-Манш, не сняв одежды. Силы подошли к концу. Дело шло к тому, что она сама подходила к концу. Окончательно иссякала как личность.

Я нахожу присутствие недвижимых крыс гораздо более уместным и утешительным, чем компанию особей собственного вида...

... как часто в жизни кто-то из нас может испытать счастье, но не мгновенное, а длительное, которое было бы явным, как убеждение в чём-то или вера во что-то?