Цитаты на тему «бордель»

— Мы живём в замечательном отеле, — сказал Майкл. — По-моему, это бордель.
— Мы оставили свои вещи здесь, в кафе, когда приехали, и в отеле нас спросили, на сколько часов нам нужна комната. Страшно обрадовались, что мы остаемся на ночь.
— Уверен, что это бордель, — сказал Майкл. — Уж мне ли не знать.

Едут в трамвае два старых еврея и проезжают мимо дома, где до революции был бордель. Один глубоко вздыхает. Второй поворачивается к нему и говорит:
– Вы мне будете рассказывать!

Бордели — более выгодное вложение, чем корабли. На мой взгляд. Шлюхи редко тонут.

— Ты странный, брат! Все знают, что ведьмаки — выродки и ненормальные мутанты. А здесь порядочный бордель для шлюх с принципами. Говори начистоту: у тебя в штанах точно все, как у обычного мужика?
— Когда последний раз проверял всё, вроде, было на своих местах.

Страна без борделя — что дом без ванной комнаты.

— Как там наша старушка-мать?
— Да все также. У нее постоянно какие-то проблемы.
— Где, черт возьми...
— В Новом Орлеане у нее бордель.
— Я про пулю говорю!

Бордель? Ну и что? Я нигде не чувствую себя более уютно.

Приходи — выбирай, властвуй — побеждай!» — Такой девиз этого заведения. Забавно, правда? Вся прелесть и сладость этого в том, что на абсолютно каждый товар найдется свой покупатель. В чем пикантность публичного дома? В честности. Каждый из нас, помнит, как в детстве засматривался на ту блондинку красотку из игры на денди, или же воображал себе грудастую девчонку с татуировкой клубнички у пупка, и вся прелесть борделя в том, что здесь такая примитивная низость в рамках допустимого, выполнимого. Найти свой сексуальный фетиш – просто. Просто, если ты определился в степени своего извращенного либидо. А публичный дом, словно вторая исповедальня. Здесь тебе и слова найдутся, был бы слушателей с пятым размером и пухлыми губами, которые можно занять, чтобы не осуждала во время твой «горькой» исповеди.

То, что называется здесь клубами, на деле больше напоминает бордели. С той лишь разницей, что большинство посетительниц в одних — профессионалки, тогда, как в других — просто доступные женщины.

– Простите мою прямоту, но… вы ведь сами сказали, что…
– Что?! Что такого я сказала? – Илона вообще заводилась с полуоборота, возможно, поэтому у нее не было длинных романов – ни один парень не решался долго находиться в обществе такого чуда.
– Что вы… – храбро выдохнул Нэд, – ходите в бардак!
– В институт, – поправила девушка.
– А в институте – бардак! – добил рыжий рыцарь.
Илона на пару минут заткнулась, в ее хорошенькую головку начали забредать мысли о том, что парень-то и вправду «не того»… В смысле не притворяется.
– Ну бардак, да… Так у нас всегда бардак, везде, во всей стране. Что в этом такого?
– Но… леди… Бардак – это дом, где работают падшие женщины! Они продают любовь за деньги!

А публичный дом, словно вторая исповедальня. Здесь тебе и слова найдутся, был бы слушателей с пятым размером и пухлыми губами, которые можно занять, чтобы не осуждала во время твой «горькой» исповеди.

Женщины за этими дверьми походили на пожизненных заключённых без права на досрочное освобождение, без права на жизнь, без права на любовь. Они все чем-то друг на друга похожи, хотя и выглядят совершенно по-разному. Страшно видеть в глазах пятнадцатилетней девочки женскую скорбь. Ужасно видеть в этих юных глазах мученическую боль потрепанной жизнью сорокалетней особы, которая сделала все ради того, чтобы познать житейский, женский тлен. Только одна плачет от горечи в пятнадцать, а вторая запивает ее горькой водой, чтобы побыть первой, и наверстать упущенную страсть и вкус.

Бордель остается борделем, даже если в нем пьют из хрусталя.

– Храм искусства скоро превратится в политический бордель!
Завадский в ответ шипит:
– Думайте над тем, что говорите, Фаина Георгиевна!
Та неожиданно соглашается:
– Вы правы, это просто бордель, и ему даже превращаться не нужно.