Цитаты на тему «антисемитизм»

— Евреи не могут быть ниндзями! Кишка тонка!
— Да ты не знаешь ничего про евреев, жиртрест!
— А моя мама брала меня на «Страсти христовы» и там Мэл Гибсон сказал, что вы иуды, змеи и лжецы! А если это сказал безумный Макс, значит это правда!

Антисоветизм, он неизбежно ведёт к оправданию нацизма. Он не может не вести к оправданию нацизма по одной простой причине — потому что, собственно, весь нацизм был заострён на борьбе с коммунистами. И, кстати, «еврейский вопрос» в интерпретации нацистов, он был связан с тем, что евреи это, собственно, и есть носители левых идей.

Насколько страшно все это выглядело, свидетельствует заявление немцев, что поляки слишком многое себе позволили. Приход немцев спас жизнь 18 евреям, которым удалось спрятаться во время погрома. Среди них восьмилетний мальчик, который уже был засыпан землей в могиле, но ожил и выбрался из-под земли. […] Таким образом исчезла с лица земли еврейская община, существовавшая в Радзилове на протяжении 500 лет. Вместе с евреями было уничтожено все еврейское в городке: школа, синагога и кладбище.

— Меня ещё Фёдор Павлович, учитель мой незабвенный, научил их отличать.
— Фёдор Павлович? А он по какому предмету?
— Да он по сейфам был специалист. Медвежатник. Ты, — говорит, — надень на него мысленно шапочку эту ихнюю специальную — сразу увидишь: масон или наш человек.
— И чего только не придумают люди!
— Ну мысленно, если честно, у меня не всегда получается. На всякий случай я её с собой ношу. Как какое сомнение — ну-ка, друг, примерь!
— Чего?
— Шапочку!
— Зачем?
— Да как же вы, мама, не понимаете — они нас гоями считают!
— А что это такое?
— Да хрен их знает!

Антисемитизм есть зеркало собственных недостатков отдельных людей, общественных устройств и государственных систем.

Не существовало причин, по которым евреи хотели бы приписать полякам преступления, совершенные немцами.

Сожжение едвабненских евреев дало тот же эффект, что применение из сегодняшнего арсенала боевых средств нейтронной бомбы,  — ликвидированы все собственники, при этом их материальные блага остались нетронутыми.

Не приведи Господь при углубленном изучении иврита ярым стать антисемитом.

И мне казалось до неправдоподобия странным, что человек, столь чувствительный в своих романах к страданиям людей, этот ревностный защитник униженных и оскорбленных, горячо и даже почти исступленно проповедующий право на существование каждой земной твари и поющий восторженный гимн каждому листочку и каждой травинке, — что человек этот не нашел ни одного слова в защиту или в оправдание людей, гонимых в течение нескольких тысяч лет, — неужели он был столь слеп? или, может быть, ослеплен ненавистью? — евреев он даже не называл народом, а именовал племенем, словно это были какие-то дикари с Полинезийских островов...

Только свечи и мыло были германского происхождения. Чем-то и мыло и свечи были похожи — какой-то призрачной прозрачностью. Англичане не могли знать, что и свечи и мыло были сделаны из жира уничтоженных евреев, и цыган, и бродяг, и коммунистов, и всяких других врагов, фашистского государства.
Такие дела.

Почему я против антисемитизма? Потому что еврей, в умеренном количестве, — он полезный элемент общества!

Первый комендант лагеря смерти в Собиборе, а позже в Треблинке, Франц Штангль, на вопрос американской журналистки Гиты Серень: «Как вы в то время думали, что было причиной уничтожения евреев?» — ответил: «Хотели забрать их деньги. Понимаете ли вы, какие фантастические суммы входили в игру?»

Антося Выжиковская (глубоко верующая крестьянка из-под Едвабне, которая три года укрывала на своем дворе семерых евреев) разъясняла журналистке Анне Биконт, что священнику в Польше она бы в этом никогда не призналась и что её дочь правильно поступила, выбросив в мусор медаль «Праведника Мира», которой Антосю наградили в Израиле — ведь её и так некому было показать. Добрые люди, прятавшие евреев, которые даже после войны всё время боятся, как бы об этом кто-нибудь случайно не узнал.

Антисемитизм – мера человеческой бездарности. Государства ищут объяснения своей неудачливости в происках мирового еврейства.

Не обошлось и без скандала. Лысый парень напился и выкрикнул:
— Ну что, бежите с тонущего корабля!?
Но ему возразили:
— Значит, корабль тонет? И это мы слышим от члена партии?!
— Я — беспартийный, — реагировал скандалист, — мне обидно, что выпускают только евреев!

Петлюра бежал в Париж. Там в мае 1926 года его застрелил бывший соотечественник — Самуил Шварцбард. На суде он объяснил, что мстил за смерть родных — всю его семью вырезали петлюровцы во время еврейских погромов и французские присяжные оправдали убийцу. То есть Петлюра умудрился проиграть даже после своей смерти.

После войны мой отец написал, что во всем Львове пройти войну без потерь удалось только трём еврейским семьям. Всего трём! Одной из них была наша.

— А что они имеют против евреев? Мы в штатах ничего против них не имеем. Я даже не видел ни одного еврея, пока мне не исполнилось пятнадцать.
— Может вы были слишком заняты, линчуя негров?

— Я говорю с точки зрения истории, история выше нас. <...> Знаете, я не могу понять, почему вы возвращаетесь в Германию. Я бы не хотел жить там, где я не нужен. Почему бы вам не поехать к себе на родину?
— Германия — моя Родина. Там родился мой отец и мой дед тоже. И кстати, сами вы откуда? У вас странный акцент. Ни один мой знакомый немец не говорит так. Я прекрасно всё слышу.
— Последние двадцать лет жизни я провёл в Германии.
— Австрия?
— На самой границе...
— Так я и думал.
— Лёвенталь, вы знаете, это исторический факт что евреи приносят нам несчастья.
— Конечно.
— Вы согласны?
— Конечно. Евреи и велосипедисты.
— Велосипедисты? А почему велосипедисты?
— А почему евреи?

Однажды на мосту им. Кербендзя немец заметил поляка, угощавшего голодного еврейского ребенка. Подскочил и приказал поляку бросить ребенка немедленно в воду, иначе сам застрелит и жиденка, и дававшего милостыню.
— Ничем ему не поможешь,  — кричал немец,  — я так или иначе его убью. У него нет права быть здесь. А ты можешь или уйти, если его утопишь, или я тебя застрелю. Считаю до трех. Внимание, раз... два...
Поляк не выдержал, в отчаянии бросил ребенка с моста в реку. Немец похлопал поляка по плечу. Браво. Они разошлись, а через два дня поляк повесился.

Антисемит — это всегда (не «почти всегда», как я первоначально написал, а всегда) мелкий человек.

Из всех видов мракобесия, которые ожесточают человеческий нрав, нет ничего глупее антисемитизма.

Антисемитизм может существовать и без евреев. Для антисемитов евреи всегда рядом.

Координатором акции истребления евреев в Едвабне 10 июля 1941 года был тогдашний бургомистр города, Мариан Кароляк. Его фамилия, откровенно говоря, появляется в каждом показании. Кароляк отдает распоряжения и практически все время лично участвует в погроме. Он, несомненно, злой дух едвабненской драмы. <...> Где зародилась идея этого начинания — исходила ли она от немцев (как можно судить по фразе «такой приказ отдали немцы» в сообщении Васерштайна), или это была инициатива снизу городских властей Едвабне, — установить невозможно. Впрочем, вряд ли это имеет большое значение, так как обе стороны легко пришли к взаимопониманию.

Антисемитизм — это социализм дураков.

Если бы евреев не было, их следовало бы выдумать для удобства политиканов на все времена.

... Антисемитизм очень удобная вещь для тебя, если ты еврей. Этой вещью можно продать всё что угодно. Это как расизм для чёрных, только более утончённый. Потому что по чёрному сразу видно, что он чёрный, но по еврею не сразу видно, что он еврей. Ты можешь в трамвае наступить еврею на ногу и даже не будешь знать, что он еврей, но он уже точно будет знать, что ты антисемит. Евреи могут себе это позволить, потому что евреев очень часто обижали по всему миру. В Америке очень долго обижали чёрных, теперь у них президент чёрный. Евреев очень долго обижали по всему миру, поэтому, я считаю, теперь по всему миру должны быть президенты евреи. Если по всему миру будут президенты евреи, всем от этого будет только хорошо, потому что не будет никаких войн, будут просто очень долгие переговоры. <...>
Если по всему миру будут президенты евреи, новости будут выглядеть примерно так: «Сегодня президент Испании позвонил президенту Швеции и выразил своё недовольство тем, что президент Швеции очень редко бывает с официальным визитом в гостях у президента Португалии. Он сказал, что это никуда не годится, потому что президент Португалии это всё-таки твоя мать». Будут и такие новости: «Сегодня президент Болгарии позвонил президенту Румынии и сказал: «Перезвони мне!» На что президент Румынии ответил сообщением: «Давай лучше в Скайпе!»

Никакое примирение с евреями невозможно. С ними возможен только иной язык: либо – либо!

Антисемит — это не тот, кто не любит евреев, а тот, кого не любят евреи.

Во всем виноваты евреи. Это их Бог на нас всех сотворил.

Но при всем при этом, мы очень скромные люди, мы всё время боимся кого-нибудь обидеть. Я сейчас работаю над книгой про Польшу, и наткнулся я на замечательнейший документ. Это отчёт посольства Советского Союза на территории Польши в Москву по поводу еврейского погрома, который там был совершён в августе 1945 года. То есть, я напоминаю, Третий рейх разгромлен, идёт подготовка к Нюрнбергскому военному трибуналу, в Польше происходит еврейский погром под девизом (сейчас внимание!): «Завершим дело Адольфа Гитлера!» Вот всякий раз, когда поляки что-то тут говорят нам по поводу наших воинских захоронений, наших памятников, почему мы не можем дать жёсткий им ответ? Рассказать про эти факты? <...> Но мы же молчим, мы же боимся всё время кого-то обидеть! Вот это главная наша беда! Хотя если бы один раз поставили бы на место в жёсткой форме... <...> Ну у нас же постоянно мы слышим, что, ну послушайте, они хорошие люди, ну ладно, там националисты у власти, там просто радикалы, там малограмотные приехавшие из эмиграции, вместо того, чтобы один раз жёстко взять за кадык, так чтоб ты не дёрнулся! <...> Потому что понимают, к сожалению, только силу! Но мы вместо этого пытаемся с ними зачем-то вести цивилизованный диалог! С кем? С Качиньским? Посмотрите на его лицо! Он фейсконтроль в библиотеку не пройдёт! О каких нравственных ценностях вы говорите с этим человеком?

— Но вы же настоящий русский человек, Борис Борисович!  — воскликнул первый помощник шёпотом.  — Неужели вас самого не тошнит от всех этих Циперовичей, Гольдбергов, Рабиновичей?! Пролезли, понимаете, своими лупоглазыми, носатыми мордами во все сферы… Куда ни глянь!... От районной поликлиники до Политбюро! Довели, понимаешь, страну до ручки, а теперь…
— Точно!  — рассмеялся капитан.  — Нет, чтобы нам, настоящим русским людям, собраться бы с духом, вспомнить наше славное прошлое, да устроить по всей нашей нищей стране полсотни показательных еврейских погромов — то-то зажили бы! И сытно, и счастливо!..

Все народы можно разделить на две категории: тех, кто изгоняет евреев, и тех, кто не впускает евреев к себе.

Солнце село, сдохли мухи,
Продолжаем в том же духе!

Но в то же время материальную выгоду от Холокоста черпали все, независимо от национальности, возраста и пола. «В 1942 г. [в Гамбург] прибыло 45 судов с грузом нетто 27227 тонн вещей, отнятых у голландских евреев. Около 100000 жителей приобрело краденые вещи, продававшиеся на аукционах в порту». Между 1941 и 1945 гг. в Гамбурге почти ежедневно проходили аукционы еврейской собственности — при том что среди немецких городов Гамбург не был каким-либо особо привилегированным в этом отношении. Французский священник отец Патрик Дебуа во время работы по документированию массовых захоронений на Украине услышал от одного из местных жителей: «Однажды мы проснулись в нашем местечке, и на всех была еврейская одежда».

Да и по поводу английского антисемитизма чувства я питал смешанные, под стать моей крови.

Поляки по праву гордились сопротивлением их общества нацистам, однако в действительности за время войны они убили больше евреев, чем немцев.

Да, я еврей, и когда предки моего достоуважаемого оппонента были дикарями на никому не известном острове, мои предки были священниками в храме Соломона.

— Тебя как звать-то?
— Гофман.
— Еврей, что ли?
— Немец.
— А! А то я евреев как-то не очень.
— А немцев?
— Немцев? Нормально.
— А в чём разница-то?
— Ну чего ты пристал?

На мой вопрос, какую цель ставят перед собою симиты, Дзержин сказал, что они рассчитывают на восстановление в России самодержавной или, как некоторые ее называют, симодержавной монархии.
— Надо же! — сказал я. — Неужели еще сейчас, в двадцать первом веке, есть люди, которые верят в необходимость монархии?
— Еще бы! — согласился Дзержин с непонятным мне воодушевлением. — Монархическая идея очень даже жива и популярна.