Власть закона (The Chicago Code) – цитаты и высказывания

— Он очень крутой мужик, ясно?
— Я понял.
— Не-не-не, послушай меня, это Хью Киллиан, он босс, реальный. Такой взглядом прибить может.
— Сказал же, что понял.
— Чтобы ни случилось — не задавай вопросов, не выставляй меня в плохом свете. Чего бы он не хотел, отвечай: «Да, сэр», «Хорошо, сэр», «Можно поцеловать вас в задницу, сэр?».

— Да брось, мужик, наручники слишком туго затянул!
— Ну, что ж поделать, они новые — еще не растянулись.

Главное не то, сколько раз мы падаем, а то, насколько быстро встаем на ноги.

Иногда из-за хороших, плохие дни кажутся оправданными.

Все ваше поколение привыкло заниматься лишь своей важной персоной. Это не твоя вина. Мое поколение виновато в том, что не научило вас лучшим манерам.

Мой отец сказал мне однажды, что если ты занимаешься чем-то, о чем тебе неудобно рассказать своей семье — не стоит этим заниматься.

Мэм, я должен спросить, мы часто будем отвечать на вызовы? Скажу честно, если в первый же мой день на работе убьют супериндентанта — мне могут сделать запись в моем личном деле. Это сорвет мои будущие планы.

— Не знаю, как отблагодарить вас за эту возможность, суперинтендант.
— Не за что благодарить, ты был квалифицированнее всех.
— Неправда. У меня было немного больше опыта, чем у других кандидатов, но меня выбрали не из-за этого. Я заметил, что у двух других кандидатов были обручальные кольца и еще Мэйси все время болтал о своих детях. Не поймите меня неправильно, мне все равно из-за чего я на работе, я просто... говорю, что понимаю.
— Понимаешь что?
— У меня было две поездки в Ирак. И по дороге я терял близких друзей. Но с теми парнями, у которых были жены и дети, было еще труднее. Я знаю, что офицер Пэт был для вас особенным.
— Да, был...
— Надеюсь, что когда-нибудь я заслужу такое же отношение. Но вы должны обо мне кое-что знать: я вернулся из пустыни не для того, чтобы умереть на этой работе. И я чертовски уверен, что не позволю ничему случиться с вами.

Чикаго знает, как чтить своих мертвых. В 1865 году сто двадцать пять тысяч людей пришли посмотреть на открытый гроб президента Аврааама Линкольна. В среднем, каждый день умирает два моих конституента. Я посещаю все их семьи. Мое присутствие говорит о том, что покойник был важен и его будет недоставать. И пускай критики говорят, что это лишь политическое представление, чтобы обо мне вспомнили, когда будут тянуть рычаг для голосования — для меня это нечто большее.

— Одиноки или просто защищаете мужа от опасностей работы?
— Я еще не встретила мужчину у которого бы хватила координации надеть мне на палец кольцо.

В некоторых района Чикаго живут династии полицейских с практически столетней историей. Несколько поколений супругов, в основном женщин, знают, каково жить с полицейским. Друзья из полиции, политики из полиции, посещение пикников и похорон — это брак с работой. Я знаю жен, которые используют полицейское радио, чтобы чувствовать себя с мужьями, по-прежнему чувствовать себя замужем. Они включают его дома, слушая своих мужей. Я тоже так делала...

В Чикаго копы и преступники всегда играли в кошки-мышки. На всемирной выставке в 1893 году, инспектор Джон собрал триста отборных молодцов, они смешались с туристами и охраняли гостей города. Они произвели 845 арестов, вернули 861 вещь законным владельцам и охраняли первое в мире Чертово колесо от хулиганов. В наши дни, хоть условия и изменились, но принцип остался тем же — одурачить плохих парней.

Согласно подсчетам, пять из двадцати самых влиятельных женщин мира — родились в штате Иллинойс. Что в этом месте дает силы и самообладание, чтобы руководить и быть успешной вопреки трудностям? Я бы сказала, если вы отточите свое мастерство в Чикаго, сумеете избежать грязи и коррупции — это даст вам силы править миром.

— Ты пропустил не одну мессу.
— Сбился с пути, сестра.
— Мы для того и ходим в церковь, чтобы найти пути назад.
— Я разведен, но мы по-прежнему спим вместе и моя 27-летняя невеста об этом не знает. Я не понимаю своего 16-летнего сына. Когда рабочий день заканчивается, я направляюсь туда, где пиво течет рекой. И так от субботы до понедельника. Я не собираются крутиться тут по воскресеньям, типа я такой святой. Я во многом грешный, но я не ханжа.
— Моральная строгость, Джерек, до добра не доведет: «Я не могу стать идеальным, зачем пытаться стать хорошим?».

— Вам доводилось бывать в афроамериканском районе ночью?
— Не имею такой привычки.
— Представьте, что вы полицейский и изымаете наркотики, поскольку из-за сокращения бюджета в машине находится лишь один офицер. Три часа ночи, вы едете один и слышите выстрелы. Тут появляется подозреваемый, вы его преследуете, ведь каждый житель города считает, что за сорок пять тысяч в год — вы станете его преследовать. И вы знаете, что у него есть пистолет, и никто не знает, где вы находитесь. Вы в опасности. А теперь — вызовите подмогу, чтобы наверняка вернутся домой к детям.
— Не работает.
— Верно, потому что вы работаете девять часов, а батареи хватает лишь на шесть. Так что вам прострелят голову, потому что ваш департамент и мэр не снабдили вас исправной рацией!

Сегодня мы арестовали четырех членов банды, ответственных за резню в парке Линкольна. Я говорю «мы», потому что это достижение нашего сообщества. И я знаю, что в нашем сообществе мы не просто номера значков и звания, мы матери и отцы, братья и сестры, дочери и сыновья. Мы люди и эта работа влияет на нас. Я понимаю, мы все чем-то недовольны, я тоже, нам не хватает людей, нужна новая экипировка, более безопасные машины и я обещаю, что со временем я буду решать эти проблемы. Но даже все люди и технологии в мире не смогут искоренить преступность. И тут в дело вступаем мы. И мы должны использовать самое мощное оружие в нашем арсенале. Знаете какое? Неравнодушие. Мы возвращаем город людям и напоминаем преступникам, кто главный. Знаете, когда я только-только стала копом, мне казалось, что это лучшая работа в мире, потому что я могла охранять людей. Не только граждан, но и своих коллег-офицеров. И это не изменилось.

— Мы хотели бы, чтобы вы направили генеральному прокурору запрос на начало секретного расследования с привлечением Большого Жюри о возможных связях олдермена Гиббонса с организованной преступностью, отмыванием денег и вымогательством.
— Суперинтендант... Тереза, не дури, я понимаю Хью Киллиан, давай раскрутим этот клубок насколько сможем и затянем петлю, но олдермен Гиббонс!..
— Я не закрою дело Киллиана, пока оно не приведет нас к Гиббонсу. Если бы не было Гиббонсов, не кому было бы защищать таких, как Киллиан.

— Мой дядя не решает, с кем мне встречаться.
— Надеюсь, его дробовик с этим согласен.

— Они считают, что вы прилагаете недостаточно усилий для защиты их интересов от Терезы Колвин.
— Передай им, что иногда лучше использовать скальпель, чем вилы.
— Им плевать, какой инструмент вы используете, лишь бы ее сердце было вырезано.

Работать под прикрытием — это все равно, что жить в чистилище. Твоя жизнь заканчивается, и хоть ты все еще ходишь, дышишь и говоришь — на самом деле это не ты. И чем дольше это длится, тем труднее не забыть, кто ты на самом деле. Я был младшим из семерых детей, шестерых мальчиков и моей сестры, которая получала все, что хотела. Моя жизнь состояла из поношенной одежды и очередей в туалет. Частная жизнь? Забудьте! Все всё о тебе знали. Было невозможно сохранить секрет или остаться в одиночестве. Я отдал бы левую руку, чтобы опять оказаться на воскресном ужине со своей семьей.

— Прежде, чем ты что-либо скажешь — посмотри мне в глаза и скажи, что ты уверен.
— Я уверен, я не уйду ни с чем.
— Твоя жизнь — это не ничто.

— Невероятно! То есть, мы только что сорвали расследование ФБР?
— Нет, я защитил наше дело. И кроме того, эти ищейки Джея Эдгара Гувера лишь подозревают, что мы это сделали. Они не знают наверняка.
— Когда-нибудь, меня из-за тебя уволят!
— Сможешь уйти в ФБР. Хотя нет, погоди, ты прав, уже не сможешь.

— Оу, ну как, приятно идти по красной дорожке?
— Сбрей этой шутке бороду.

Если ты раздражаешь множество людей, значит работаешь не напрасно.

Бордель остается борделем, даже если в нем пьют из хрусталя.

Тонкость для поэтов и пластических хирургов.

Ты чувствуешь себя беспомощным, думаешь, надо окружить себя отморозками, чтобы стать сильнее, но это ложь. Они командуют тобой, толкают на неблаговидные поступки, но ты сильный. Ты очень сильный. Сила в тебе, просто раскрой ее.

Можем ли мы уничтожить коррупцию? Наверное, нет. Но могу ли я вселить в людей страх и заставить их подумать, прежде чем красть у моего города? Безусловно. Это и является моей главной задачей.

— Ваша национальная еда?
— Поляки гнули спину на постройке этого города. У этой сосиски кусок истории.

— Она не сказала «нет».
— Поверь, парень, это было «нет». Копы и получше тебя, получали от Нэт от ворот поворот.
— А у лучших копов есть такая улыбка?

Когда мой старик, офицер полиции Чикаго, вышел на пенсию и выпил по этому поводу несколько литров пива, он сказал мне, что большинство копов страдает от какого-то одного, постоянно повторяющегося кошмара.

— Десять лет назад ваш показатель раскрываемости убийств был лучшим в городе, в прошлом году вы раскрыли лишь одно из десяти дел. Что случилось? <...>
— Причин много: трупы, дети... Сначала выпиваешь несколько глотков, просто, чтобы уснуть, незаметно они превращаются в двенадцать рюмок, чтобы забыть события рабочего дня.

— Джерек Высоки, из-за вас я старею!
— Сестра Пола. Поверьте, для себя я стараюсь намного больше.

Для полицейского в Чикаго самое приятное, то что у него появляется масса друзей. Но, если работаешь под прикрытием, как я, то целый день изображаешь, что твои враги — это твои друзья и наоборот. Этого вполне достаточно, чтобы путать, кто есть кто.

— Я не отвечаю за поступки других.
— Разве не это говорил Чарли Мэнсон в свою защиту?

— Простите, на каком основании?
— На основании вашего признания.
— Но я ни в чем не сознавался.
— Вы признали себя членом группы заговорщиков, в присутствии своего адвоката.
— Офицер, я помогал вам.
— Знаю и очень ценю это.
— Так почему?..
— Потому что я коп, а вы нарушили закон. Вот как бывает.

Некоторые копы и в выходные не дают себе расслабиться. В Чикаго они играют в софтбол без перчаток — это калечит пальцы, но помогает снять стресс. Из этого следует, что они пойдут на что угодно, лишь бы забыть, что они копы, хотя бы на час. Другие любят деньги, поэтому подрабатывают охранниками на стороне. А тот, кто работает под прикрытием не может расслабиться никогда — оплошность будет стоить ему жизни. Изредка появляется возможность забыть о работе и провести немного времени с семьей, как обычный человек, но от зловония не всегда легко избавиться.

— Если я буду задавать слишком много вопросов — они меня вычислять.
— Ты рассуждаешь, как полицейский, начни думать как преступник. Что станет делать гангстер, если его шайка отправилась на дело без него?
— Попытается вступить в долю...
— Вот и попытайся.

— Я полночи пытался выяснить, почему на сообщение моей племянницы и ее напарника о перестрелке, им не пришло подкрепление.
— Что случилось?
— Проблема в рации. Вонда сделала вызов, но батарея сдохла. С ними такое постоянное встречается в этом городе. Ты же собиралась их заменить?
— Мэрия задерживает запрос.
— О, тогда я отправлюсь в муниципалитет, найду нашего бесстрашного лидера и просто запихну ему это в задницу. Просто предупреждаю, чтобы ты знала, как себя вести, когда появится сообщение, что коп слегка ранил мэра разбитой рацией!

Родственникам не обязательно нравится друг другу. Черт побери, большую часть времени мы друг друга ненавидим. Так, что же удерживает нас вместе? Общий опыт. Мы так чертовски много друг о друге знаем, что нам приходится доверять друг другу, хотим мы этого или нет.