Владимир Николаевич Шатаев – цитаты и высказывания

Прежде чем похлопывать по плечу, нужно сперва до него дотянуться.

Мужество — это способность проходить дистанцию, где сплошным барьерами стоят страх, бессилие, неверие в себя...

Горы научили нас разговаривать молча.

Говорят, плохое держится в памяти дольше, чем хорошее. Неверно. Это придумали люди, живущие монотонной, однообразной жизнью. Они и в самом деле помнят больше плохое — их «хорошее» так однородно, так повседневно, так буднично, что его не упомнишь. Любая, самая мелкая неприятность — отклонение на их ровной, лишенной событийности линии жизни. Потому и запоминается. Но если линия ломана, если испещрена она всплесками, как развёртка на осциллографе, если счастье трудное, добытое, как говорят, в борьбе и невзгодах, если множество отрицательных всплесков венчается одним большим положительным, то и сам такой всплеск видится лучше, и память его удерживает много прочней.

Философия старости... Доживать, а не жить — умозрения чудаков. Но в одном они правы — вчера я действительно сказал бы что-то похожее... Это я помню... Так когда же я болен — вчера или сегодня?

Теперь нужно организовать страховку — привычное, будничное дело. Я боюсь этой «привычности». Боюсь невольной внутренней отмашки, к которой человек особенно расположен, когда сильно устает, той, что прозвучит в невысказанном «ладно, сойдет!», допуска, что приведет к снижению гарантии. В таком деле единственно приемлемая цифра — «сто». «Девяносто девять» — преступление.

В этом застывшем, сверкающем снегом и льдом, громадном, давящем масштабами мире мы всего лишь три мелкие малозаметные точки. Стоит побывать здесь, чтобы осознать свою бесконечную малость... И все же, как кляксы, мараем его ослепительную белизну.

Если скалолазание — искусство прохождения стен, то альпинизм к тому еще (а может прежде всего) искусство человеческого поведения.

Ад... Почему его представляют темным, бурлящим, клокочущим? Я его видел. Он идеально белый, идеально тихий, идеально застывший. <...> Ад — это гнетущая однородность. Он манит своей идеальностью и незаметно, но быстро выматывает, доводит до обморочной усталости неподвижностью, беззвучием, одноцветностью — не на чем задержать глаза, не к чему прислушаться, нечего ощутить, кроме равномерно жгущего солнца. Когда нет ничего, кроме идеальной, растянутой на весь мир белизны, тишины, стылости... Чтобы испытать адовы муки, надо пробыть здесь не более часа...

Безобидных гор не бывает. Горы — хищники. Иногда они спят, сытые, ублаженные... Подолгу, по многу лет. И людям мнится, будто они ручные. Все — и самые опытные, самые осторожные, осмотрительные — усыпляются, если горы подолгу спят.

Если высшее образование еще не повод, чтобы назвать спортсмена интеллигентом, то подавляющее большинство высших образований в альпинизме дает ему право называться спортом интеллигенции.