Виссарион Григорьевич Белинский – цитаты и высказывания

Нападки на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм.

Теоретическая нравственность, открывающаяся в одних системах и словах, но не говорящая о себе как дело, — такая нравственность стоит безнравственности.

Без здоровья невозможно и счастье.

Патриотизм, чей бы то ни был, доказывается не словом, а делом.

Только счастье есть мерка и поверка любви.

Мужчины с женоподобным характером есть самый ядовитый пасквиль на человека.

... Не годится в гении, не лезет в великие люди, но бездеятельность и пошлость жизни душат его; он даже не знает, что ему надо, чего ему хочется; но он знает, и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность.

Истина выше людей и не должна бояться их.

Рассудок становит человека выше всех животных, но только разум делает его человеком по превосходству. Рассудок не шагает далее «точных» наук и не понимает ничего, выходящего из тесного круга «полезного» и «насущного», разум же объемлет бесконечную сферу сверхопытного и сверхчувственного, делает ясным непостижимое, очевидным — неопределённое, определённым — «неточное».

Мне говорят: развивай все сокровища своего духа для свободного самонаслаждения духом, плачь, дабы утешиться, скорби, дабы возрадоваться, стремись к совершенству, лезь на верхнюю ступень лестницы развития, — а споткнешься — падай — черт с тобою — таковский и был сукин сын... Благодарю покорно, Егор Федорыч, — кланяюсь вашему философскому колпаку; но со всем подобающим вашему философскому филистерству уважением честь имею донести вам, что если бы мне и удалось влезть на верхнюю ступень лестницы развития, — я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр. и пр: иначе я с ступени бросаюсь вниз головою. Я не хочу счастия и даром, если не спокоен насчет каждого из моих братий по крови, — костей от костей и плоти от плоти моея. Говорят, что дисгармония есть условие гармонии может быть, это очень выгодно и усладительно для меломанов, но уж конечно, не для тех, которым суждено выразить своею участью идею дисгармонии.

Патриотизм состоит не в пышных возгласах и общих местах, но в горячем чувстве любви к родине, которое умеет высказываться без восклицаний и обнаруживается не в одном восторге от хорошего, но в болезненной враждебности к дурному, неизбежно бывающему во всякой земле, следовательно, во всяком отечестве.

Женщина — ангел-хранитель мужчины на всех ступенях его жизни. Она представительница на земле грации, жрица любви и самоотверженная; она утешительница в бедствиях и горестях жизни, радость и гордость мужчины.

... можно сильно, живо и пламенно чувствовать и вместе с тем не уметь выражать своих чувств.

Разница человека с животным именно в том и состоит, что он только начинается там, где животные уже оканчиваются.

Человек всегда был и будет самым любопытным явлением для человека...

Нет ничего опаснее, чем связывать свою участь с участью женщины за то только, что она прекрасна и молода.

Социальность, социальность, — или смерть! Вот девиз мой. Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность? Что мне в том, что гений на земле живет в небе, когда толпа валяется в грязи?

Разум дан человеку для того, чтобы он разумно жил, а не для того только, чтобы он видел, что он неразумно живёт.

Жизнь женщины по преимуществу сосредоточена в жизни сердца; любить — значит для неё жить, а жертвовать — значит любить.

У души, как и у тела, есть своя гимнастика, без которой душа чахнет, впадает в апатию бездействия.

Я не читал этих пасквилей, и никто из моих знакомых их не читал (что, между прочим, доказывает, что они нисколько не злы, а только плоски и глупы).

Смешно было бы требовать, чтоб сердце в восемнадцать лет любило, как оно может любить в тридцать и сорок, или наоборот.

Любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет... но иногда только любовь же и открывает в нём прекрасное или великое, которое не доступно наблюдению и уму.

Человек влюбляется просто, без вопросов, даже прежде нежели поймет и осознает, что он влюбился. У человека это чувство зависит не от головы, у него оно — естественное, непосредственное стремление сердца к сердцу.

Нет преступления любить несколько раз в жизни и нет заслуги любить только один раз: упрекать себя за первое и хвастаться вторым — равно нелепо.

Мне хочется любви, оргий, оргий и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных, а жизнь говорит: это не для тебя — пиши статьи и толкуй о литературе.

Всякая любовь истинна и прекрасна по-своему, лишь бы только она была в сердце, а не в голове.

Жить значит — чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать; всякая другая жизнь — смерть.

Кто не идёт вперёд, тот идёт назад, стоячего положения нет.

Когда любят человека, любят его всего, не как идею, а как живую личность, любят в нем особенно то, что не умеют определить, ни назвать

Во всякую пору человека сердце его само знает, как надо любить ему и какой любви должно оно отозваться. И с каждым возрастом, с каждою ступенью сознания в человеке изменяется его сердце. Изменение это совершается с болью и страданием.
Сердце вдруг охладевает к тому, что так горячо любило прежде, и это охлаждение повергает его во все муки пустоты, которой нечем ему наполнить, раскаяния, которое все-таки не обратит его к оставленному предмету, — стремления, которого оно уже боится и которому оно уже не верит.

Апатия и лень — истинное замерзание души и тела.

Искусство без мысли, что человек без души — труп.

У неё есть сердце, а не пустая яма, прикрытая корсетом!

Цель комедии самая человеческая – доказать, что сердце женщины нельзя привязать к себе тиранством и что любовь – лучший учитель женщин.

Чувство гуманности оскорбляется, когда люди не уважают в других человеческого достоинства, и еще больше оскорбляется и страдает, когда человек в себе не уважает собственного достоинства.

Дело не в том, чтобы никогда не делать ошибок, а в том, чтобы уметь сознавать их и великодушно, смело следовать своему сознанию.

Орудием и посредником воспитания длжна быть любовь, а целью — человечность.

Жена не любовница, но друг и спутник нашей жизни, и мы заранее должны приучиться к мысли любить ее и тогда, когда она будет пожилою женщиной.

Любовь, как одна из сильнейших страстей, увлекающих человека во все крайности больше, чем всякая другая страсть, — может служить пробным камнем нравственности.