Вик Ларсен – цитаты и высказывания

Кофе. Напиток для одиночек, максимум для двоих. Но и тогда пьётся всегда — в одиночку. Такая схожесть с сигаретой. Думаешь о своём, что бы ни говорил… Цель, однако, одинакова — как правило, напиться; или это ритуал такой, для «своих». (-Хочешь, сварю кофе?) Отношения тоже могут быть либо быстрорастворимыми, в пакетиках (с презервативами :), либо настоящими. Которые варишь. Кофе? — пожалуйста, я принесу; но если хочешь уловить тонкую струйку, вьющуюся между зёрен изящной крепостью в чашку… то, чего не видишь… — тебе нужно смотреть, как кофе варят. Веришь, нет — если приносят тебе готовое, какое-то смущение: ой, а вы это без меня?… А я не знал, извините… И улыбка (оправдания?) проходит между. Спасибо.
Кофе должен быть вкусным, даже когда остынет. Если — остынет. К кофе обязательно подаётся гарнир. Секс. Потому что подавать без гарнира — извращение. Возможно, он будет во взгляде даже, в незаметном прикосновении — и знать не будешь! — но секс постоянно присутствует. Ты же не предложишь кофе несимпатичному тебе человеку? если того не потребует этикет, конечно. Пусть сам наливает, правда?
Секс, кофе и сигареты характеризуют для нас человека как нельзя лучше. Если она любит настоящий чёрный кофе, курит хорошие сигареты — вполне можно ожидать, что она хороша в постели. Без шуток, человеку, курящему «балканку» и пьющему растворимую бурду часто не до внимания и к качеству личной жизни. Обычно всё дешёвое. Сам можешь убедиться, если вспомнишь кого-нибудь из знакомых.
Секс. Интерес пришёл рано, въелся в меня, как кофе въедается в зубы заядлого его любителя, как смола и никотин — в лёгкие. Я переспал даже…
У меня мало практики, но богатый опыт. Я быстро учусь. Бывает, что количество перевешивает качество, и тогда меня трудно удержать. Это не обязательно «половой акт», но тем хуже для неё — ей начинает нравиться. По вкусу как наркотик, кофеин или никотин, но более сильный из-за своей первобытности. С кем я не занимался этим? Практически все типы людей, все возрасты. Что мне это даёт? Удовольствие от того, что я никому не нужен. Хотят меня, но не нужен же! И получают от меня всё, ибо знаю — ничего с этим не сделают, я не принадлежу ни к чему. Только одна недавно изумилась моей откровенности, а я сказал ей, что по-другому не умею.
Обычно забываешь, если просто секс. Простой, растворимый, в пакетиках — в памяти не откладывается, этого не было. Я почти девственник. Знаешь грань между состояниями, «качествами» — будет тебе счастье. Если нет — всю жизнь без разбору, ширпотреб. Дорогое любят все!, но боже упаси потратиться: зачем же так, если можно проще? Я умею по-всякому. Мне нужна такая же.
Сигареты. Самое простое. Самое интимное. Когда куришь за кого-то, и всё несказанное, недосказанное летит с пеплом вниз. Самое лёгкое — в лёгкое…
Это когда любишь…

…Мне нравится, вставая утром, обнимать тебя, стоящую у плиты. Ты режешь фрукты и иногда даёшь кусочки через плечо. Мне нравится встречать тебя после работы и приглашать на неизменный кофе, будто только недавно знакомы. Мне нравится, что можно ходить за руку с тобой, ни о чём не думая, о стольком говоря. Мне нравится тот детский восторг, и голос нравится, когда ты рассказываешь о чём-то, восхитившем тебя.
Ты отстукиваешь пальцем музыку у меня на колене, у нас наушники, твои губы подпевают проносящемуся мимо пейзажу. Мы знаем все уголки домов и улиц. Мне нравится, как ты выбираешь мне одежду. Как ты не пускаешь меня в ванную, если я задержусь. Как в середине своей фразы я понимаю, что ты на меня смотришь, но уже не слышишь, потому что засмотрелась на мои слова. Люблю вспоминать тот момент, когда мы случайно сделали друг другу одинаковые подарки. Люблю, как мне работается, если ты сидишь рядом. Как фотографируем из окна парад и кричим людям внизу. Как от твоего движения от моей рубашки отскакивают две пуговицы. Мне нравится устраивать игрушечный пожар с театральным тушением, приготовив тебе подгоревший поп-корн…

А ещё я знаю, что хотим мы оба, но ни шагу друг к другу. Любовь какая-то. И надо рассказать об этом кому угодно, только не тебе. Есть ещё: запретить себе думать над мотивами, призрачно надеяться, что ты умираешь, что любишь, что ждёшь меня где-нибудь, и готовиться ударить тебя ещё раз, если всё-таки встретимся в этом. Всю навевающую легкую безнадёжность музыку привязывать к тебе; а легкая — как раз из-за надежды. А безнадёжность — от глупых принципов… — да от самой жизни такой, а мы живём своей каждый. Мы следуем. Оставляем неповторимое своё — следы, без «вдвоём», совсем несолёный ночной суп, если бы мы умели готовить. А потом это выльется в кто кого переживёт, да только не к победе стремимся, а то следы собственные, разлучные — исчезнут. Бессмысленными станут — обретут свою всамделишную сущность. Да глупо всё это. Нет, мы не найдём похожее дыхание в других, и не стоит пытаться даже, но здесь важен сам процесс несмирения, твёрдости, необходимой жестокости уметь ставить точки. Не думаю, что это то, чем мы должны жить с тобой, не думаю… Смелость не в этом. Разница в том, что все люди, которым мы доверяем — наши друзья поневоле. И мы оба знаем, что доверяем друг другу — доверились бы! — и ни черта, и начинаем изменять маршрут до дома и частоту вещания. И даже это — несознательное «найди меня всё равно». «Найди меня». Я раз в полгода вбиваю это в поисковик — найди меня, в ожидании узнать, что есть ещё такие же; ан нет. Мы единственные. У нас одних такие фразы, и у обоих — исключительно в строке поиска. Обновить. Давай мы будем ждать нас будущими вместе не порознь, а вдвоём. Не будет следующей жизни. Мы же не умрём, помнишь? Никогда. Окончания — они нервные. Ладони: они ладят, чувства — чутьё в (на) стоящем. И когда я прихожу, тяну к тебе себя и говорю: — На! — это на-стоящее. Просто на-чало слова. На. Через слёзы «что ты делаешь со мной?..» — это от настоящего. Мы даже сейчас что-то делаем друг с другом, ты и я, и будь я проклят, если это не так. Признай меня, признай мне право жить, зачем ты загоняешь меня в городские подворотни? Теперь я старше — видишь, это я тебе объясняю, хочу поддержать, поднимись ко мне на этаж. Ты же знаешь — когда я ждал тебя, то не запирал дверь. Я отпущу замок, а ты откроешь. Всё делается вместе, это так и происходит в мире — поодиночке не добьёмся. Однако почему-то поэтично: чем безответней — тем прекрасней...
Но. С тобой много больше.

Мы украшаем город на праздники, мы снимаем фильмы про любовь со счастливыми концами, мы создаём красивые одежды и вешаем «осторожно, порог» в магазинах. Мы прощаем, передаём билетики и нам хочется взять (бы) домой замёрзших и голодных животных; мы чувствуем, что люди — хорошие всё же, и оставляем на чай, и немного боимся, что бог существует и видит нас. И бог тоже хороший. И хочется нам не разрушать, а строить, и мир посмотреть хочется, и улыбаться, и любовь дарить просто так хочется. Нам не жалко лишних копеек для нищих, и кто-то спонсирует приюты, и выставки делает, и в космос летает кто-то из нас — работа такая, и звоним успокоить близких, и шутки пересказываем, и делимся впечатлениями, и всякие подвиги совершаем — ради счастья. Мы учим другие языки — для общения, мы устраиваем олимпиады, где неважно, кто победил, плачем от избытка эмоций, участвуем в парадах, неловко обнимаем любимых полузабытых бабушек и дедушек. По всем статьям у нас — хорошее будущее. У нас есть сказки и музыка, мы хотим знать, что любят наши кумиры, нас что-то заставляет быть искренними хотя бы с кем-то. Мы лечим других, мы рисуем картины, придумываем новые технологии и присуждаем премии за вклады в развитие. Мы — люди, мы стремимся к красоте и долголетию, у нас есть такие прекрасные вещи, как подарок, любовь, ошибки, мечты, и это глобально, глобально. Мы любим друг друга и заботимся друг о друге.
А кому-то нужна война. Кому-то не хватает воздуха и места. Денег. Кто-то придумывает яды, оружие, наркотики. Кто-то лжёт и хочет насильственной власти. И тот, кто мне скажет, что это нужно для вселенского баланса, взвешивает свою жизнь вместе с дерьмом. А у меня — одна жизнь, и она прекрасна.