Уильям Вордсворт – цитаты и высказывания

Я встретил девочку, идя
Дорогой полевой.
«Мне восемь», — молвило дитя
С кудрявой головой. Одежда жалкая на ней
И диковатый вид.
Но милый взгляд ее очей
Был кроток и открыт. «А сколько братьев и сестер
В твоей семье, мой свет?»
Бросая удивленный взор,
«Нас семь», — дала ответ.

Струись же до скончанья лет,
О Темза, в блеске нежных волн,
Чтоб здесь мечтал другой поэт,
Как я, видений чудных полн!
Теки, прекрасная река,
Покуда тем же плавным ходом
И души наши на века
Не уплывут, подобно водам. Нет, будь такою до конца,
Как ты сейчас явилась мне,
Затем что светлый дух певца
В твоей сияет глубине!
Сей дух благословил того,
Кто, сам нуждаясь в утешенье,
Оплакал брата своего
Последней песней сожаленья.

Мудрость многократно ближе к нам, когда мы склоняемся в смирении, чем когда парим в облаках.

Удовольствие расходится по миру, как маленькие дары, которые забирают те, кто их нашел.

Его ж уж нет! Бедняжка умер рано,
Лет девяти он сверстников оставил.
О, как прекрасна тихая долина,
Где он родился! Вся плющом увита,
Висит со скал над сельской школой церковь.
И если мне случится в летний вечер
Идти через кладбище, я готов
Там целый час стоять с глубокой думой
Над тихою могилой, где он спит.

Забуду ль час, когда отец, молясь,
Глядел с холма на шпиль поверх ветвей,
Где с колокольни музыка лилась
В день их венчанья с матерью моей?
Как верил он, что будет рядом с ней
Покоиться в земле своей родной!
Я ж не могла молиться: средь полей,
Сквозь слезы, что из глаз текли рекой,
Я видела наш дом — уже чужой. Я там дружила с юношей одним,
Которого, как брата, с давних пор
Я полюбила: мы играли с ним
И песни пели средь зеленых гор.
А повзрослев, друг другу нежный взор
Дарили мы в залог иных наград.
Мы завели о свадьбе разговор.
Мне грезился венчальный наш обряд
И белый подвенечный мой наряд. Но друг уехал в дальний край от нас
У городских учиться мастеров.
О, сколько было слез в прощальный час,
И пылких клятв, и незабвенных слов! -
С отцом мы под его явились кров.
Я плакала, упав к нему на грудь.
Он клялся, что в беде меня готов
Любить, как в счастье. Долгим был наш путь.
Отец мой вновь спокойно мог уснуть.

Ненастной ночью, едучи домой,
Я вижу вдруг зеленый луч у пня.
Гляжу, светляк! Вот радость, Боже мой!
Обрадованный, спрыгнул я с коня. Я положил жучка на мокрый лист
И взял с собой в ненастье, в ночь его.
Он был все так же зелен и лучист,
Светил — и не боялся ничего.

Среди нехоженых дорог,
Где ключ студеный бил,
Ее узнать никто не мог
И мало кто любил. Фиалка пряталась в лесах,
Под камнем чуть видна.
Звезда мерцала в небесах
Одна, всегда одна.

Я слышу твой двухзвучный стон,
Здесь лежа на траве;
Вблизи, вдали — повсюду он
В воздушной синеве. Долинам весть приносит он
О солнце, о цветах,
А мне — волшебный сладкий сон
О прошлых чудных днях.

Он счастия искал, свободы, мира;
Затем что в нашем счастьи — ощущение
Центральное есть мир.
Ему хотелось видеть постоянство,
Что было, есть и будет бесконечно,
Себе такой награды он искал.
И что другое было твердой скрепой
Для братства, что воздвигло монастырь,
Высоко на скале, — приют воздушный, -
Или в уединения долины, -
Что привлекло их всех из дальних мест,
Содружеством их сливши неразрывным? -
Инстинкт успокоения всемирный,
Желанье подтвержденного покоя,
Внутри и вне; возвышенность, смиренность;
Жизнь, где воспоминанье и надежда
Слились в одно и где земля спокойна,
Где лик ее меняется едва
Работой рук для нужд неприхотливых
Иль силою круговращенья года,
Где царствует бессмертная Душа,
В согласии с своим законом ясным,
И небо для услады созерцанья
Открыто в невозбранной тишине.

Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.

Добродетели, утешающие, целящие и дарующие блаженство, стелются в ногах у человека, как цветы.

Небольшие, незначительные акты любви и доброты являются лучшими моментами человеческой жизни.

Юность? Вздымающаяся волна. Позади — ветер, впереди — скалы.

Когда суетный мир надолго отрывает нас от лучшего, что в нас есть, когда заботы невыносимы, а удовольствия в тягость, — каким милым и приятным бывает одиночество!

К чужим, в далёкие края
Заброшенный судьбой,
Не знал я, родина моя,
Как связан я с тобой. Теперь очнулся я от сна
И не покину вновь
Тебя, родная сторона -
Последняя любовь. В твоих горах ютился дом.
Там девушка жила.
Перед родимым очагом
Твой лен она пряла. Твой день ласкал, твой мрак скрывал
Её зеленый сад.
И по твоим холмам блуждал
Её прощальный взгляд.

Господень мир, его мы всюду зрим,
И смерть придет, копи или расходуй.
А в нас так мало общего с природой,
В наш подлый век мы заняты иным.

Книги — особый мир, чистый, добрый, среди которого мы можем жить и быть счастливыми.

Блаженством было дожить до рассвета, но встретить его молодым – настоящее счастье.

Ты все молчишь! Как быстро отцвела
Твоя любовь, не выдержав дыханья
Разлуки, растоптав воспоминанья,
Отвергла долг и дар свой отняла. Но в горький плен мой разум ты взяла,
Тебе служить — иного нет желанья!
И хоть сожгла ты прошлое дотла,
Душа, как нищий, просит подаянья.

«Но если брат с сестрой в раю, -
Вскричал я, — сколько ж вас?»
Она в ответ на речь мою:
«Нас семеро сейчас!» «Их нет, увы! Они мертвы!
На небесах их дом!»
Она ж по-прежнему: «Нас семь!» -
Меня не слушая совсем,
Стояла на своем.

Тщеславие, без сомнения, принесло гораздо больше пользы цивилизации, чем скромность.

Без конца моя дорога,
Цель все так же впереди,
И кочевника тревога
День и ночь в моей груди.

К моей груди, сынок, прильни
Губами нежными — они
Как бы из сердца моего
Вытягивают скорбь его.
Покойся на груди моей,
Ее ты пальчиками тронь:
Дарует облегченье ей
Твоя прохладная ладонь.
Твоя рука свежа, легка,
Как дуновенье ветерка.

Лучшая часть жизни праведного человека — это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.