Теофиль Готье – цитаты и высказывания

Кто не видел влюблённой женщины, тот не может сказать, что такое женщина.

Играют чайки и порхают,
А кони белые морей,
Вздымаясь в волнах, потрясают
Косматой гривою своей. Les mouettes volent et jouent;
Et les blancs coursiers de la mer,
Cabr?s sur les vagues, secouent
Leurs crins ?chevel?s dans l’air.

И яхту лёгкую желал бы я иметь,
Пусть вьётся парус белоснежный.
Хотел бы наблюдать, как делит волны медь,
Вдоль тихих островов качаться и лететь,
Когда сияют звёзды нежно. «Je veux une tartane avec ses matelots,
Ses cordages, ses blanches voiles
Et son corset de cuivre o? se brisent les flots,
Qui me berce le long de verdoyants ?lots
Aux molles lueurs des ?toiles.

Воистину прекрасно только то, что абсолютно ни на что не годится; всё полезное уродливо, ибо служит удовлетворению какой-нибудь потребности, а все потребности человека отвратительны и гнусны, равно как его немощное, убогое естество. Самое полезное место в доме — нужник.

С тех пор как я живу среди мужчин, я столько раз видела, как самым недостойным образом изменяют женщине, как небрежно предают огласке тайные отношения, а самую чистую любовь беспечно марают грязью, как молодые люди, вырвавшись из объятий очаровательнейших возлюбленных, бегут к отвратительным куртизанкам, а самые надёжные любовные связи без малейшей уважительной причины внезапно обрываются, — теперь я уже не в силах решиться на любовное приключение. Это было бы всё равно, что среди бела дня с открытыми глазами броситься в бездонную пропасть.

Любовь, как удача, не любит, чтобы за нею гонялись. Она охотнее посещает тех, кто дремлет у родника, и часто поцелуи цариц и богов нисходят на сомкнутые веки.

В моей хрупкой груди уживаются вместе усеянные фиалками грезы юной невинной девушки и безумный пыл хмельных куртизанок; мои вожделения рыщут, подобно львам, точат когти во тьме и ищут, кого бы пожрать; мои мысли мечутся беспокойно, как козы, балансируя на краю самых опасных горных хребтов; ненависть моя, вся напитанная отравой, свивает неразрывными узлами свои чешуйчатые кольца и волочится далеко позади меня по рытвинам и колеям.

Между тем тайное желание моего сердца по-прежнему влечёт меня на поиски возлюбленного. Голос разума заглушен голосом природы. Чувствую, что никогда не испытаю счастья, если не полюблю и не буду любима: но беда, что в возлюбленные можно избрать лишь одного, а мужчины, хоть, может быть, и не вовсе дьяволы, однако же далеко не ангелы. И пускай они утыкают себе спины перьями, а на голову напялят нимбы из золоченой бумаги — я слишком хорошо их знаю, чтобы даться в обман. Какие бы прекрасные речи они предо мною ни произносили, это им не поможет. Я заранее знаю, что они скажут, и сама способна договорить за них. Я видела, как они зубрят свои роли, как репетируют перед выходом на сцену, мне известны их ударные, рассчитанные на эффект тирады и те места в них, на которые они больше всего надеются. Ни бледность лица, ни искаженные страданием черты меня не убедят. Я знаю, что это ничего не доказывает. Одной разгульной ночи, нескольких бутылок вина да двух-трех девок достаточно, чтобы придать себе требуемый облик.

Для того чтобы прожить, нет никакой необходимости в прекрасном. Если отменить цветы, материально от этого никто не пострадает; и всё-таки кто захочет, чтобы цветов не стало? Я лучше откажусь от картофеля, чем от роз, и полагаю, что никто на свете, кроме утилитариста, не способен выполоть на грядке тюльпаны, чтобы посадить капусту. На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной.

Чаще всего мы смутно сознаем, что у нашей дамы было до нас несколько любовников, но мужская гордость так причудлива, прихотлива и увертлива, что мы уверяем себя, будто до нас эта женщина никого по-настоящему не любила и оказывалась в объятиях людей, которые были её недостойны, лишь по роковому стечению обстоятельств или по неясному влечению собственного сердца, которое искало себе пищи и тянулось то к одному, то к другому, не находя единственного, кто был ему нужен.

... наживите на рыболовный крючок розу и можете сидеть с удочкой, пока паук не сплетёт паутину в сгибе вашего локтя, а всё не поймаете даже мелкой рыбешки; наживите червяка или кусок заплесневелого сыра — и карпы, усачи, окуни, угри станут на три фута выскакивать из воды, чтобы схватить приманку. А люди отличаются от рыб меньше, чем принято думать.

Есть люди, которые вычурны от природы. У них простота была бы, наоборот, аффектацией. Им пришлось бы приложить много стараний и много работать над собой, чтобы стать простыми. Извилины их мозга расположены таким образом, что идеи как бы изгибаются, запутываются и закручиваются в спираль, вместо того чтобы следовать прямой линии. Первыми у них появляются идеи самые сложные, самые утонченные и самые напряженные. Они видят вещи под странным углом зрения, изменяющим их вид и перспективу. Из всех образов их преимущественно поражают образы наиболее причудливые, необычные, наиболее фантастично-далекие от данного предмета, и они умеют вплетать их в основу таинственной нитью, тотчас же распутывающейся.

Из всех руин тяжелее всего созерцать человеческую руину.

Женщины недолюбливают созерцателей и безмерно ценят тех, кто претворяет свои мысли в действия.

Если вы понравитесь кошке, она позволит вам стать её другом, но хозяином – никогда!

Судьба обожает посылать туфли тем, у кого вместо ноги деревяшка, и перчатки тем, у кого нет рук; наследство, которое позволило бы вам жить припеваючи, обычно достается вам в день вашей смерти.

Любовь подобна удаче: она не любит, чтобы за ней гонялись.

Человеку свойственно злоупотреблять всем на свете, в том числе и своими достоинствами.

Идеал терзает даже самые грубые натуры. Дикарь, который татуируется, мажет себя красным и голубым, вдевает себе в ноздрю рыбью кость... ищет что-то выше лежащее над тем, что существует.

Революция — это когда люди на улицах стреляют друг в друга из ружей, разбивая много стекол, и только стекольщики извлекают из этого пользу. Ветер уносит дым, оставшиеся в живых хоронят своих мертвецов. На палках у зданий мэрий меняют тряпки, называемые флагами... И первый проходимец торопливо карабкается на трон и занимает опустевшее место.

Проглянет луч — и в полудреме тяжкой,
По-старчески тоскуя о тепле,
В углу между собакой и бродяжкой
Как равный я улягусь на земле. Две трети жизни растеряв по свету,
В надежде жить, успел я постареть
И, как игрок последнюю монету,
Кладу на кон оставшуюся треть. Ни я не мил, ни мне ничто не мило;
Моей душе со мной не по пути;
Во мне самом готова мне могила —
И я мертвей умерших во плоти. Едва лишь тень потянется к руинам,
Я припаду к остывшему песку
И, холодом пронизанный змеиным,
Скользну в мою беззвучную тоску.

Уронила луна из ручек -
Так рассеянна до сих пор -
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковёр. Наклонилась... достать мечтает
Серебристой тонкой рукой,
Но напрасно! Он уплывает,
Уносимый быстрой волной. Я б достать его взялся... смело,
Луна, я б прыгнул в поток,
Если б ты спуститься хотела
Иль подняться к тебе я мог.

Люди не смогли даже выдумать восьмого смертного греха.

Деньги — душа войны, любви и сцены.

... изо всех руин на свете самое печальное зрелище, несомненно, являют собой человеческие руины.