Сугару Мияки – цитаты и высказывания

Для тех, кто сделал несчастье частью своей личности – быть счастливым означает потерять себя. Жалость к себе, которую они использовали чтобы выдержать несчастья, в конечном итоге становится их единственным удовольствием, и они активно начинают выискивать для себя несчастья. Однако, как я говорила в начале – я верю, что такие дураки исправляются к моменту своей смерти. Если выразиться точнее, то я уверена, что накануне смерти они должны исцелиться от своей глупости. Если повезет, они получат возможность исправиться до того, как это вообще произойдет. Но даже если не повезло, когда они понимают неизбежность своей смерти и освобождаются от оков «необходимости жить в этом мире» – разве тогда, наконец, они не освобождаются от своей глупости?

– Спасибо. Знаешь, когда ты так улыбаешься, то похожа на библиотечную фею.
– Видимо, сегодня вы полны сил, господин Кусуноки.
– Похоже что так.
– Так что же это за «библиотечная фея»?
– Всего лишь обозначение элегантной и умной женщины.

Да. Нечто определенно случится летом. Что-то хорошее с нами произойдет через десять лет. Тогда мы, наконец-то, почувствуем радость от того, что жили. Станем богаты и популярны. Оглядываясь на времена начальной школы, мы скажем: «Эта школа ничего нам не дала. Ученики в ней были такими тупицами. Учить их было ничем иным, как ошибкой. Реально отвратительная начальная школа».

Не знаю, что ты сейчас обо мне думаешь, но я любил тебя с того самого дня десять лет назад.
Из-за воспоминаний о тех временах, когда я был с тобой — я не жил. Я выживал. Однако, больше я на это не способен, я больше не вынесу этот мир без тебя.
Сейчас, на пороге смерти, я наконец-то понял это. В каком-то смысле, я уже давно мертв. Мертв, с того самого дня как мы пошли разными путями.
Прощай. Молю лишь об одном, чтобы воспоминания обо мне жили чуть дольше меня самого.

Бумагу не съешь. Недостаточно питательна.

– За эти последние три месяца с 300-ми тысячами иен я собираюсь что-нибудь да изменить!
– Все так говорят. За время работы я слышала подобные заявления, по крайней мере, раз пять. На грани смерти все впадают в крайности. Особенно те, кто не могут сказать, что прожили полноценную жизнь. По тому же принципу, по какому проигравшие игроки всё больше и больше надеются на нереальный поворот событий, проигравшие в жизни уповают на несбыточное счастье. Многие ощущают прилив новых сил. Близость к смерти кажется им искрой в жизни. Эти люди думают, что способны на что угодно. Но этим лишь допускают критическую ошибку. Они только встали на старт и обрели спокойствие после долгой проигрышной серии. Наивные убеждения, что это шанс всё изменить, ничего хорошего им не приносят. Так что, пожалуйста, господин Кусуноки, обдумайте ситуацию с этой стороны. Причина, почему ваши оставшиеся тридцать лет были настолько лишены ценности, в том, что за те годы вы ничего не сделали. Вы же понимаете это? – напомнила мне Мияги в резкой форме. – Что может тут сделать человек, который ничего не достиг за тридцать лет и три месяца?
– Не попробуешь, не узнаешь.
– Многим разумнее искать удовольствие в вещах попроще, более обычных, — сказала Мияги. — Вернуться не получится. Попросту трех месяцев слишком мало, чтобы что-то менять. Стоит сказать, что это и достаточно много для бездействия. Согласитесь, умнее копить маленькие однозначные радости. Рассчитывая лишь на победу, вы проиграете. Но разочаруетесь меньше, если сможете разглядеть победу в поражении.

– Слушай, – сказала Химено, глядя мне в глаза, но потом быстро отвернулась. – Когда нам будет двадцать. И мы станем популярными… если, как бы это не было позорно, мы не найдем себе пару…
Она тихо откашлялась.
– Если такое случится... И мы оба останемся на задворках общества. Не хотел бы ты остаться со мной?

– Я еще не встречала среди сверстников того, кто читал бы больше меня.
– Я ведь просто читаю. И ничего из этого не получаю, – ответил я. – Я не могу извлечь настоящую ценность из книги. Словно я выливаю суп из горшочка на маленькую тарелочку. Суп выливается за края, и не остается ничего полезного.
– О чем ты говоришь? – наклонив голову, сказала Вакана. – Да даже если полезным не кажется, и выглядит так, будто ты забудешь это прямо сейчас. Я считаю, что все прочитанное навсегда остается в голове и приносит пользу.
– Что ж, может быть и так. Просто, думаю… говорю так, потому что я такой. Не считаю, что по молодости полезно утопать в чтении книг. Это для тех, кому больше нечего делать.
– Кусуноки, тебе нечем заняться?
– Кроме подработки, на самом деле, нечем.

— Просто стало интересно, почему ты суетишься над своей внешностью, если тебя все равно никто не видит.
– Я делаю это для себя. Ведь вы принимаете душ, даже если не собираетесь на встречу.

Я протянул к ней свою руку.
Я хотел оскорбить ее, сделать ей больно. Но когда я уже коснулся голого плечика, ее печальное лицо заставило меня застыть. Неужели я и правда собираюсь толкнуть ее на холодный пол, и использовать для удовлетворения своих грязных желаний?
Если я сделаю это – ей будет больно. Возможно, я добавлю ей еще одну рану, как та, на ее колене. Возможно, заберу еще больше света из ее угольно-черных глаз. А может, когда все закончится, я услышу очередной саркастичный комментарий, словно ничего не случилось: «Теперь вы довольны?»

Всем нравится считать себя исключением, когда имеется удручающая статистика.

Моему первому, и единственному другу детства. Я хотела умереть прямо перед тобой. На смотровой площадке. Я хотела, чтобы ты подождал меня внизу, а я бы упала рядом с тобой. Может ты никогда и не понимал этого, но я всегда презирала тебя. Ты никогда не отвечал на мои призывы о помощи, а затем вроде бы случайно оказался рядом сейчас. Я больше не могу ненавидеть тебя. Так что сейчас, когда я не гожусь для тебя — я хотела наложить на себя руки. Но, похоже что за эти десять лет, ты стал еще более безумен чем я. Не думаю, что сейчас смогу отомстить тебе подобным образом. Поэтому просто исчезну. Прощай. Надеюсь лишь что ты не врал насчет того, что тебе недолго осталось.

– Делайте что хотите. Даже у вас должны быть какие-то увлечения, ведь так?
– Да. Слушать музыку и читать... Но теперь, когда я об этом задумался, то понял что это было лишь средством побега от жизни. Я использовал музыку и книги, чтобы добиться с жизнью компромисса. Теперь, когда больше нет смысла заставлять себя идти дальше, они не так уж мне и нужны.
– Тогда, наверное, вам стоит начать думать об этом иначе. С этого момента вы можете просто наслаждаться этим.
– Да, но есть здесь одна закавыка. Независимо от того, как я буду смотреть на книги и музыку, я чувствую какое-то безразличие. Как будто это не имеет ко мне никакого отношения... Если подумать, то большинство вещей в этом мире, созданы для людей которые продолжают жить. Разумеется, ведь это естественно. Незачем создавать что-то для тех, кто скоро умрет.

«Я не замечал того, что было прямо перед моим носом».
Кажется, я сказал это вслух, потому что Мияги заглянув мне в лицо, спросила:
– Чего же?
– Нет, ну, это действительно глупо... Просто я вспомнил кое-что, насчет чего с уверенностью могу сказать — оно мне нравится.
– Пожалуйста, скажи мне.
– Я люблю торговые автоматы.

– Что это за хрень?
– Вы никогда не слышали о торговых автоматах?
– Тц. Я спрашивал зачем понадобилось снимать их на пленку.
– Людям нравится небо и они его фотографируют. Люди кому нравятся цветы, фотографируют цветы, а те кому нравятся поезда, снимают их. Все делают это только потому, что хотят. Вот и мне точно так же нравятся торговые автоматы.
– Ха, и вот так ты тратишь свою жизнь. Чертовски глупо. Неужели не смог придумать ничего лучшего?

Действительно, сначала я думала что вы были человеком, который заслуживает лишь 30 йен. Когда я давала вам 300.000, это целиком и полностью было для моего самоудовлетворения. Мне не было никакого дела до того, что это были вы, господин Кусуноки... Но постепенно мое мнение поменялось. После инцидента на вокзале, вы приняли мою историю близко к сердцу, не так ли? Вы сочувствовали моим обстоятельствам, необходимости продать время. С тех пор, вы перестали быть лишь объектом моего наблюдения, господин Кусуноки. Это само по себе было значительной проблемой, но дальше их становилось все больше. Знаю, для вас это наверняка ничего не значило, но я была рада что вы готовы со мной поговорить. Ведь я всегда была невидимкой. Быть игнорируемой всеми — часть моей работы. Даже такие простые вещи как разговор в ресторане, походы в магазин, и то как мы держась за руки прогуливались вдоль реки, всё это было похоже на сон. Вы первый человек, который никогда меня не игнорировал, вне зависимости от времени и обстоятельств.

– Господин Кусуноки? Я правда-правда рада, что вы хотите использовать то что осталось от вашей жизни чтобы помочь мне... Но этого не нужно. Потому что вы уже давным-давно спасли меня. Я верю, что даже десятки лет спустя, я смогу вспомнить дни проведенные с вами — и смеясь и плача. Я верю, что простое обладание такими воспоминаниями, сделает мою жизнь немного легче. Так что, вы уже достаточно сделали. Прошу, забудьте о долге.
– Взамен... – произнесла Мияги, облокачиваясь на меня. – Взамен, подарите мне воспоминания. Чтобы после того как вы уйдете... когда я почувствую себя безнадежно одинокой, я смогла бы чувствовать тепло этих воспоминаний, вновь и вновь — так долго, как это возможно.

Надеюсь, сейчас вы понимаете? Вы не должны цепляться за свои прошлые отношения. Прежде всего — вы не смогли их сохранить. После того как мисс Химено сменила школу, вы отправили ей хоть одно письмо? А после окончания школы, вы хоть как-то контактировали с господином Нарусе? Почему мисс Вакана бросила вас? Вы показывались хоть на одной встрече выпускников? Простите, но цепляясь за прошлое, разве вы не просите слишком многого?

Наверное, я хотела хоть раз побыть чьим-нибудь единственным спасителем. Я хотела подарить себе эту возможность, но... похоже я пыталась спасти саму себя — помогая тому, кто оказался в таких же жалких обстоятельствах. В любом случае, все это было лишь последствием моей извращенной доброты. Простите.

– Хей, Мияги? Помнишь, ты говорила, что хочешь узнать мое желание, и я обещал тебе рассказать, как только появятся подобные мысли.
Проследовали секунды паузы.
– Да. Я сделаю всё, что смогу.
– Хорошо. Тогда буду честен. Мияги, когда я умру, забудь обо мне все. Таково мое мелкое желание.
– Нет.

— Чисто для справки, что для тебя счастье, Мияги?
— Когда на меня обращают внимание...

– Скажите, господин Кусуноки. Что бы вы сделали, если я должна была вас обмануть, и завести куда-нибудь?
– Например?
– Хмм... Скажем обрыв или мост. Куда-нибудь, где существовала бы опасность сорваться с высоты.
– Я не думал о таком, и не собираюсь.
– Почему нет?
– Зачем тебе делать что-то подобное?
– Это верно.

Я умру, не оставив позади себя ничего. Возможно, какой-нибудь любопытствующий и вспомнит меня — вероятно как дурака, но куда более вероятно, что все просто забудут. Но я не против. Мне не нужна вечность, о которой я когда-то мечтал. Я не против, если меня никто не вспомнит. Потому что она здесь, со мной, улыбается. Просто поэтому, я могу простить и забыть все остальное.