Сергей Юрченко – цитаты и высказывания

Большой простор для добрых дел,
Экстерминатус — не предел,
Он очень скоро будет тут,
Скажите: как его зовут?
Ин! Кви! Зи! Тор!
Насмешливая песенка струилась между нашими Метками, не слышимо для других.
— Отец Себастьян. Встречайте! В этом году, впервые за все время существования магической школы, ее посетит эмиссар Святого престола.

В конце концов, умение вовремя понять, что совершаешь ошибку — это достояние гения, но вот отрицать ошибку уже совершенную — исконная привилегия дураков.

Настоящее — это всегда смерть прошлого и рождение будущего. И только от нас зависит как мы его увидим, кто светлый, тот видит тёмное прошлое и светлое будущее, а кто стал тёмным, тот помнит светлое прошлое и ожидает тёмное будущее. Ведь родится тёмным нельзя, им можно только стать в течении жизни...

Зря люди говорят, что никто не доволен своей внешностью, зато каждый доволен своим умом.

— Аристо всегда играют в свои игры. Так было, есть и будет.
— Не только аристо. Частенько, заглядываясь вверх — легко не заметить угрозу снизу.
— Большое спасибо. Я действительно не учел... мелкая угроза иногда губит всё.
— Учесть все — невозможно. «Никто не в силах объять необъятное». А как же её участь пешки?
— Прости меня, Миа, но мне нет до неё никакого дела. Есть ты, есть леди Неф и лорд Брил, есть люди, которые вам дороги... может быть, есть еще несколько человек. Остальные — мне интересны только в той степени, в которой они могут помочь или повредить вам.

Не имеет никакого значения — насколько быстро, сильно и умело ты можешь ударить, если ты не знаешь: кого и куда надо бить и за что...

— Бла... благодарю, свя... той от... тец — женщина откровенно заикалась, только сейчас осознав, кто именно вышел из ее камина.
— Не бойся, — улыбнулся я ей. — Я чувствую на тебе благословенный крест, и не чую зла, кроме обычного для человека. Так почему я должен злиться на то, что ты пользуешься теми силами, что даровал тебе Господь Вседержатель?
— Но...
— Просто помни, что и ножом можно резать не только мясо на кухне, но и чужие глотки. Магия же многократно более полезна... но и многократно более опасна. Ваши предки возгордились и возжаждали власти над тем, что было даже вне их разумения, за что и были отторгнуты от света Церкви. Вы же вернулись к свету веры.

— Вот именно... изменится... Все меняется... Но, когда я изменюсь — останусь ли я собой?
— Хороший вопрос. Очень хороший. Но, как говорило мне одно существо, немалое время посвятившее наблюдению за чужими неприятностями, «перестать быть вампиром гораздо легче, чем перестать быть Безумным пророком».
— Разве это — ответ?
— Это лучший ответ из возможных. Сначала — решить, «что есть «Ты», а потом держаться за это найденное «что-то» изо всех сил, проявляя тем самым амбиции, и оставляя мелочи на произвол Изменчивых ветров, демонстрируя мудрость.
— Мудрость... Надо подумать...
— Подумай. Это вообще полезно — думать. Хотя иногда не мешает и просто чувствовать. Главное чувствовать — правильно.

— Но ведь лорд — умный человек. А когда умный человек совершает явные глупости...
— ... то это означает, что для этой глупости есть какая-то причина, которой мы не видим. Впрочем «не видим» тут весьма и весьма относительно. На самом деле — все довольно прозрачно...
— ... если он получил такой результат — значит, он его хотел получить?
— Имея дело с умным человеком, смотреть стоит не на то, что он хочет показать, а на то, что в действительности получилось.

— Потерял часть денег из-за того, что не смог продать свои акции так дорого, как мог бы... Дешевле... дешевле... Стоп! Но ведь это значит, что и другие тоже будут продавать свои акции дешевле!
— Именно, более того, если падение цены замедлится, игрок может и «добавить огоньку», организовав какую-нибудь подходящую новость в СМИ. Скажем: «По слухам, дошедшим до нашего корреспондента, из-за отсутствия оперативного управления, и недоступности одного из главных акционеров, компания понесла убытки вследствие мора, напавшего на крупнейшую популяцию дикобразов в джунглях Северной Аляски»
— В джунглях Аляски?
— Ну да. И если вдруг окажется, что никакого мора нет, и вообще на Аляске дикобразы не водятся — то это не журналист виноват, а дезинформировавший его источник, «который журналист имеет право не называть, но к которому он больше никогда-никогда не обратится!» А в совсем крайнем случае — журналиста выпрут с работы, а издание окажется уж точно не при чем.
— И цена покатится дальше вниз... И тогда игрок начнет эти акции скупать... по цене бумаги, на которой они напечатаны.
— А еще, чтобы ускорить продажу, можно скупать и векселя, облигации и прочие долговые обязательства компании, и в нужный момент предъявить их к оплате... или, хотя бы — пригрозить это сделать. «Добровольно...
— ... и с песней». Это позволит снизить конкуренцию и повысить прибыльность обеих компаний. «Эффект масштаба», знаешь ли...
— А лорд не станет покупать эти акции на свое имя. Акции купят компании, акциями которых владеют другие компании, контрольный пакет которых — у лорда и это еще простая и примитивная схема.
— Выкачивания золота? Но ведь мне рассказывали, что на бирже можно и выиграть и проиграть...
— Выиграть или проиграть могут только игроки, а казино всегда остается в выигрыше.

— Какая-то она странная. От чаши Хельги я ожидала чего-то более... мирного. А там из ожидаемого — разве только мирный барсук. Остальное...
— Хельги была целительницей. Причем — не в самое спокойное время. А милосердие хирурга... Вот представь: ты принимаешь раненых после боя. И тебе приносят двух средней тяжести, трех легкораненых и умирающего...
— Знаю. Я читала о таком. Дать умирающему обезболивающее, и просить легкораненных молиться за него, а самой — заниматься средними, пока они не стали тяжелыми.
— Именно. Но даже представлять такое... Не наполняет счастьем и верой в благость мироздания. А уж в режиме реального времени принимать такие решения... Да еще не один раз, а регулярно... М-да, тогда — неудивительно, что у Годрика регулярно появлялись фингалы с характерным узором из бляшек кольчужной перчатки.

— Я уже сделал все, что собирался. Пока они не трогают меня — я не трогаю их. А мстить подонкам просто смертью, это отпускать их с места, где они предали род человека. Смерть для подонка — не наказание.
— Но и месть — не выход.
— Да не выход, но избавление от моральных страданий. Они сами должны получить всё что творили и сами себя убили. Самоубийцам нет места ни в чистилище, ни в аду, ни тем более в раю. Они сами избрали это, став подонками...

Невозможного — не существует. Есть вещи, с которыми мы не можем справиться только прямо сейчас.

Как говорил один литературный герой: «Леденящие душу замыслы, лучше лелеять в леденящую тело погоду».

Драка волков в крысиной норе — разрушит нору. Хель и Смерть отступили, они получат добычу так или иначе, людей и магов много... Но не сейчас.

Настоящий маг, и истинный последователь Инженера Времени может сотворить невозможное — я даже не сомневался. Но это-то и страшно. Именно у таких результаты бывали... хм... бывали. В конце концов, «Упс!» — самое страшное слово в ядерной физике. А тут рвануть может как бы и не похлеще.
— Вставай, вставай. Не бойся. Больно не будет.
— Мда... вот именно того, что «будет больно» — я и не боюсь. Когда фишка ТАКОГО уровня срабатывает — почувствовать боль уже не успеваешь...

Ладно, будет и на моей улице праздник. Добро, как и зло, не должно оставаться безнаказанным и неоплаченным. — Мысленно «злорадствую».

Девушка в открытом купальнике — одета. Девушка в закрытом нижнем белье — раздета. Объяснить это нельзя — только запомнить.

Кто не знает, что делает — делает, как правило, слишком мало. Но кто не ведает, что творит — делает слишком много.

Это и есть — политика. Искусство возможного. Маневры, интриги, использование ближнего и дальнего... такова уж природа тайной войны. Надежных союзников в ней не бывает по определению. Но, так же по определению — не бывает и отбросов. Только ресурсы.

Дураки стремятся в кассу, а умные — к окошку администратора!

— Главное, не ревнуйте друг к другу.
— Как-нибудь притремся.
— Ага... притиралась терка к луковице... Сплошные слезы.

— Отец Себастьян! Здравствуйте!
— Благословите, святой отец.
— Господь с вами, дети! Гарри, много ли ты нагрешил с последней нашей встречи?
— Грешен я, святой отец. Слаб и грешен. И когда бьют меня по правой щеке, подставить левую — как-то никак не получается. Все больше скользящий блок и левый в челюсть выходят.
— Когда надо выпрямить изогнувшуюся ветвь, ее перегибают в обратную сторону.