Сергей Трофимович Алексеев – цитаты и высказывания

Тот год никто не правил Русью, и потому в государстве были порядок и процветание.

Наперекор судьбе к власти идут одни лишь рабы. А к вольному человеку она приходит сама и падает в руки. И потому всегда кажется тяжёлым бременем.

– По крови и рождению я грузин, – толковал ему Сталин. – Но русским может стать человек... всякой национальности, и потому название всех наций в русском языке звучит как имя существительное. И только «русский» – прилагательное. Чтобы быть русским, надо жить в России, в совершенстве владеть ее языком и культурой, а самое важное – иметь русский образ мышления. Война меня сделала русским. А на мой язык не смотрите, господин Рузвельт: у нас сколько областей, столько и говоров.

Говорят, поверить в Бога можно в один миг, узрев его волю в обыденной жизни, когда она, насквозь земная и суконная, вдруг обретает небесный смысл и звучание, когда вопреки привычным законам творится нечто неподвластное ни уму, ни сердцу.

— Мы-то уже привыкли, — рассказывал он. — И то на нас действует. А если в первый раз входишь — можно и заболеть. Когда его мало — оно красиво, а когда скапливается много — опасно. Сюда уже ничего нельзя вносить, иначе и наверху, под солнцем, жить станет невозможно. Даже гои болеть начинают, а уж изгоям совсем худо. Не зря золото рассеяно по всей земле. Кто забудет об этом да начнет собирать все к себе — оттуда и начнется смерть. Человек скопит много — смерть человеку, а народ какой — так всему народу. Так рушились все империи мира. От радиации можно спастись в свинцовой оболочке; от золота защиты нет...

Таинство окружающего мира, правдивое, как детский сон, и реальное, как мечта старца, – вот что было достойно познания, что могло принести истинное счастье. И никакие секреты, произведенные изысканиями ума, ничего не стоили по сравнению с этим таинством.

Откуда у них, у потомков, любовь и страсть к святыням возьмется, если мы уже сейчас святыни эти прячем?! Для потомков они будут уже не святыней, а музейными реликвиями, не более. Как по-твоему: есть разница между святыней и музейным экспонатом?

Никогда не подстёгивай себя страхом,  — посоветовал старик.  — Он как яд: в малых дозах приносит пользу, но быстро накапливается в душе и отравляет жизнь.

А книга-то? Она ведь жива, пока ее читают, а положили под стекло – от нее мертвечиной разит…

Прошлая жизнь такая осторожная, боязливая, что подходить к ней нужно, как к дикой птице. Одно неосторожное движение и — взлетит.

Пока несовершенен человек, думал Никита, ему придется терпеть и сосуществовать со злом, чтобы не допустить другого, более дикого.