Ричард Бротиган – цитаты и высказывания

О размерах «навсегда» я знал тогда только то, что оно дольше, чем ждать Рождества.

Школу жизни он прошел в шестнадцать лет — сперва у Достоевского, потом у проституток Нового Орлеана. (Жизни он учился дважды: в шестнадцать лет у Достоевского и попозже — у новоорлеанских шлюх).

Иногда жизнь сводится к банальному кофе — и к той степени близости, до которой чашка кофе позволяет дойти.

Солнце не оригинальничает. Но как это часто бывает с детьми, к вечеру оно устало, заскучало и вышло из моды, подобно одежде, сшитой плохо и без вдохновения. Пожалуй, Ему следовало бы хорошенько над этим подумать.

Если
от поцелуев
твоей девушки
у тебя
слабнут
колени,
она, может быть,
вампир.

Стоял ранний вечер того дня, в котором меня по-настоящему никогда не будет. Бывают такие дни, в которых нас просто нет.

Никогда не понимал зонтиков, ведь я никогда не боялся промокнуть. Зонтики – вечная моя загадка, и я не знаю, почему они возникают всякий раз перед самым дождём. Всё остальное время их нет на картине, как будто они не существуют вовсе. Наверное, зонтики живут сами по себе в маленькой квартирке на окраине Токио.
Неужели зонтики знают, когда пойдёт дождь? Ведь люди этого не знают точно. Человек из бюро погоды говорит, что завтра пойдёт дождь, но он не идёт, и вы не найдёте в округе ни одного из этих проклятых зонтиков. Потом человек из бюро погоды говорит, что день будет ясным, и вдруг, куда ни посмотри – зонтики, а через пять секунд уже льёт, как из ведра.
Кто они, эти зонтики?

Наверное, это была бы смешная история, если б не тот факт, что людям требуется чуточку любви, и Господи, как же грустно от того, через сколько говна приходится пройти, чтобы найти ее хоть немного...

Тебе, наверное, интересно, кто я такой, но я из тех людей, у которых нет обычного имени. Мое имя зависит от тебя. Зови меня тем, о чем ты сейчас думаешь.
<...>
Может быть, шел сильный дождь.
Это мое имя.
<...>
Может, ты смотрел, как течет вода в реке. С кем-то, кто тебя любил. Вы почти касались друг друга. Ты почувствовал прикосновение еще до того, как оно произошло. И оно произошло.
Это мое имя.
<...>
Может, ты лежал в постели, уже почти засыпая, и вдруг засмеялся чему-то, какой-то своей шутке — так хорошо заканчивать день.
Это мое имя.

Он стоял и глядел на неё. Ждал, пока она ещё что-нибудь скажет. Она не сказала. Только улыбнулась. Она так тонко улыбалась – Мона Лиза казалась клоуном, что нарочно хлопнулся на ковёр.

Я никогда не видел эту девушку, и не знаю, кто она. Знаю только, что она такая же, как я — ей часто не спится по ночам. Мне всегда радостно её видеть. Я никогда не пытался выяснить, кто она, не шёл за нею следом, не расспрашивал людей. Странным образом она была моей, и мне всегда было спокойно и радостно это понимать. Я был уверен, что она очень красива, хотя даже не знал, какого цвета у неё волосы.

Ей вечно приходилось подкармливать его неуверенность и неврозы своей уверенностью и психической стабильностью.

Мы возвращались в Смертидею, держась за руки. Руки — это отличная вещь, особенно по дороге домой после любви.

Чем бы ни занимались дети, взрослые ни за что не упустят возможности им помешать — кроме тех случаев, когда дети делают то, что им не нравится. Если ребёнок не любит какое-то дело, взрослые заставляют его заниматься этим делом всю жизнь.

Неплохо бы для разнообразия, чтоб между одной проблемой и другой было сорок семь миль и, может, на этих сорока семи милях меж проблем нарциссами прорастёт покой.

— Хей-хей, какая же ты хорошенькая — я таких в жизни никогда не встречал. Господи боже мой, ты даже лучше, чем фото моей мамочки.
— Это от виски, — сказала Вайда. — Я всегда выгляжу лучше сквозь янтарную жидкость.

Ночь удлиняется, когда прокисает любовь.

Первая
звезда
в ночном
небе
запыхалась,
но счастлива,
потому что
выиграла
гонку,
хоть и
пришлось
сжульничать.

Слова — цветы из ничего. Я люблю тебя.

А если серьёзно, то я всегда мечтал написать книгу, которая заканчивалась бы словом «майонез».

Это на самом деле вас и старит — когда изнашиваются кости, мышцы и кровь, сердце тонет в забвении, исчезают дома, в которых вы жили, и люди уже не уверены, существовала ли когда-нибудь ваша цивилизация.

Расслабь немного свою бабушкину железу и притормози гормоны кресла-качалки.

Мы заботливо слепили из арбузного сахара наши жизни и отправили их в глубину снов по длинным дорогам мимо камней и сосен.

Очень трудно жить в Сан-Хосе, в одной комнате с мужчиной, который учится играть на скрипке.  — Вот всё, что сообщила она полиции, отдавая им револьвер с пустым барабаном.

С ожидания простого «Привет»
могут начаться
бессонные ночи и
мысли о том,
где же она, ***ь, ходит.

«В следующий раз, когда влюблюсь, буду очень осторожна», – говорила она себе. И ещё она дала себе клятву, которую намеревалась сдержать. Никогда больше не станет она встречаться с писателем, каким бы чувствительным, обаятельным, находчивым или забавным он ни был. В конечном итоге они того не стоят. Эмоционально чересчур затратны, чересчур сложен ремонт и уход. Всё равно что завести дома пылесос, который всё время ломается, а починить его может только Эйнштейн.
Она хотела, чтобы следующий её любовник был веником.

Одни думали, что он само обаяние, другие – что он полный мудак. Истина помещалась где-то в промежутке – можно сказать, на полпути.

Одно слово
ждать…
тащит за собой
лавину
других слов
когда
ждешь…
женщину.

Отброшенные друг от друга штормом любви
и соединенные вновь штилем любви
мы оказались в бухте,
которая не знает,
где кончается твое тело,
где начинается мое тело.
Рыбы проплывают у нас между ребер,
и крики чаек отражаются
в нашей крови.

Я просто жду, и мне совсем неважно, как ждать, потому что все ожидания в мире похожи друг на друга.

Он очень долго опускался в кресло — так, что в последний момент, когда он уже почти сидел в нём, кресло словно чуть-чуть подросло ему навстречу.

Она бы просто не поняла. Мысли её по таким рельсам не бегали.

Из-за страха остаться одной,
ты делаешь столько вещей,
что это даже и не ты.

Порою жизнь — это исключительно вопрос наличия чашечки кофе, а также того уединения, которое она даёт.

Думая лишь о тебе,
сел в автобус,
30 центов отдал за проезд,
попросил два билета,
но вдруг обнаружил,
что еду
один.

Порой жизнь — это наличие чашки кофе.

У всех нас своя роль в истории. Моя — облако.

Ни книжек
Ни денег
Ни звёзд
***

Вспомнишь ли, как однажды
пришел на твою могилу, а ты умерла
много лет назад, и не думал никто
о тебе давно -
только я?

Мы остановились в чудных днях
и вышли из машины.
Ветер скользил по твоим волосам.
Это было так просто, как только могло быть.
Я повернулся что-то сказать…