Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред!
 Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.
 Твоя ответственность безмерна — ты свободен,
 Ты убил свою мать!
                                
                                Ну, и что вы споёте теперь,
 Вечно голодные толпы
 И слуги народа?
 Вы зря подпираете дверь -
 Вам не закрыться:
 Апокалипсис у входа!
                                
                                Наблюдали начало, надеясь, что сможем с достоинством встретить конец
 Кто мог знать, что началом финала станет вечный ноябрь на Станции мёртвых сердец.
                                
                                Не печалься, мой друг, мы погибли.
 Быть может, напрасно, отказавшись мельчить
 И играть с пустотой в «что-почём».
 Но я помню вершину холма,
 Ветку вишни в руке,
 И в лучах заходящего солнца
 Тень от хрупкой фигурки с мечом.
 Мы погибли мой друг.
 Я клянусь, это было прекрасно!
                                
                                И можно тихо сползти по горелой стерне,
 И у реки, срезав лодку, пытаться бежать,
 И быть единственным выжившим в этой войне,
 Но я плюю им в лицо, я говорю себе: «Встать!»
                                
                                Глупый, смешной человек!
 Ну, зачем ты играл против нас
 В этом театре абсурда?
 Вот и закончен твой век,
 А ты так и не смог научиться
 Приветствовать утро!
                                
                                На дальней стройке заворочался проснувшийся кран.
 Стакан в руке моей являл собою только стакан,
 И в первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела Благодать.
 И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,
 И это Небо было нами, и мы были одним.
 Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать.
                                
                                Я сомневался, признаю, что это сбудется с ним,
 Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым,
 Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах.
 Короче, утро было ясным, не хотелось вставать,
 Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять,
 И я спросонья понял только одно — меня не мучает страх.
                                
                                Я помню домик у реки,
 Сосновый лес вокруг.
 Овраг, в котором тек ручей,
 И за рекою луг.
 И нас, по целым Божьим дням
 Плескавшихся в реке.
 И мамин смех, и сосен шум,
 И камешки в руке.
                                
                                И я тут же пошёл на балкон
 (Хотя в доме моем отродясь
 Не бывало балкона):
 Кофе, трубка и Армагеддон,
 Неплохое начало для эры
 Любви без закона!
                                
Сайт TOP100VK.COM НЕ собирает и НЕ хранит данные. Информация взята из открытых источников Википедия