Кристина Старк – цитаты и высказывания

— А принцесса скажет, что живет в заколдованном замке, имя которому Стигмалион. И замок не отпустит ее ни к какому рыцарю. А за каждую попытку сбежать будет мстить — оставлять на ее теле стигму. Знаешь, что такое стигма? Это ожог, клеймо, которым древние греки помечали рабов и преступников. Так и Стигмалион будет клеймить пленницу. Раз за разом, пока боль не победит. Боль всегда побеждает.

– Ах да! Пятница! Я и забыла, – я театрально хлопнула себя по лбу. – Спасибо, Оль… У меня как раз грандиозные планы на сегодняшний вечер.
– Свидание? – промурлыкала Ольга. – Кто этот счастливчик? «Гарри Поттер».

Так вот, соцсети — это здорово. Жаль, что в реальной жизни нельзя нажать всего одну кнопочку и сразу исключить всех, кто не нравится. Нет-нет, реал — это квест на выживание. Пристегните ремни, наденьте памперс и приготовтесь орать: будет страшнее, чем на американских горках!

— Что ты вообще знаешь о сексе?
— Все, что надо! Я прочитала книгу «Детям про «Это», и «Энциклопедию для подростков», и «Ваша девочка взрослеет», и еще нашла у родителей одну книгу.... «для взрослых». Там какая-то акробатика цирковая, только блевотная.
— А теперь забудь все, что там написано, — сказал мне Сейдж. — Секс — это не акробатика. Не анатомия и не физиология. И неважно, кто, что и куда сует. Неважно. Самое главное не увидишь глазами, этого нет на картинках.
— А что, еще и кино про это бывает? — вытаращилась я.
— Бывает, но речь не об этом. Самое главное происходит в голове: твои мысли все улетучиваются. Ты не можешь думать ни о чем — только о человеке, который рядом. И о том, что можно с ним сделать.... В хорошем смысле слова. И с его согласия, конечно. Время исчезает, пространство исчезает. И внутри тебя такой ураган, что кажется: еще чуть-чуть и голову снесет.... И для все этого достаточно поцелуя. Или даже прикосновения руки. Вот это секс. А то, что ты в тех книжках читала, — это все... ерунда.

– Классный, – кивнул он, когда я наклонилась к нему через прилавок.
– Что, прости? – переспросила я.
– Классный кулон, – он указал на серебристого ангела с распростертыми крыльями, болтающегося на моей цепочке. – Талисман?
– Вроде того.
– И как, защищает?
– Еще как. Однажды я воткнула его в глаз плохому парню.

Я лежу в мокром красном плати под прилавком. Красный мне к лицу, бесспорно. Но это тот оттенок платье, с которым в реальной жизни лучше дела не иметь. Мне кажется, что я умираю, ибо что-то поднимает меня в воздух. По сценарию это должен быть медленный восходящий поток, с потусторонним сиянием и голосами ангелов… Но нет. Меня поднимают с земли быстро, бесцеремонно, рывком. Я посылаю рукам и ногам сигналы, пытаюсь мычать «я живая, я еще тут», но сигналы теряются где-то на полпути, ноги и руки не работают, и все, на что способны голова и конечности, – предательски болтаться из стороны в сторону.

Прости, Стефан… я не хочу никаких парней. Никаких встреч. Никаких разговоров. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Потому что мне очень – ОЧЕНЬ! — страшно.

— Драться на мечах со смертью ты, может быть, пока не готова, но зато ты можешь стоять со мной рядом и… хмуриться на нее.
– Хмуриться на смерть, – улыбнулась я.
– Да. Хмуриться, махать на нее руками и показывать средний палец, пока мы с Фергусом расчехляем свои катаны, – рассмеялась Андреа.
– Будет сделано, сэнсэй, – кивнула я.

Очередной посетитель, мальчишка лет десяти, вытащил из ведерка пышную хризантему, уверенно подошел к прилавку и сунул мне мятый полтинник.
– Девочке? – улыбнулась я.
– Нет, бабушке, – серьезно ответил он.
– Ей понравится, – заверила я его, заворачивая цветок в слой целлофана и едва сдерживаясь, чтоб не потрепать его по волосам.
– Даже не знаю. Она на кладбище вообще-то, – пожал плечами он. – Год как уже.

— Ты должна была все рассказать, черт возьми!
— И ты бы все равно поцеловал меня? — спросила я с сарказмом.
— Конечно! — съязвил Джесси.
— Я же, блин, обожаю укладывать девушек в реанимацию! Ты с таким же успехом могла бы попросить избить тебя до полусмерти. Мясником — вот кем я себя чувствовал. Господи, а если бы ты умерла?
— Я и так умираю, Джесси. Каждый день. Каждые сутки — шажочек к могиле. Просто с поцелуями умирать веселей.
— Это здорово, если твоя своеобразная философия помогает жить, Долорес... но она неправильная. Извращенная. Она угробит тебя раньше времени.

Джесси, возможно, я делаю ошибки. Ужасные. И не беру в расчет чувства других людей... Я так долго жила вне социума, что, скорее всего, вовсе не умею этого делать. Но я хочу учиться. Хочу меняться. Хочу иметь друзей. У нас, ясное дело, ничего не выгорит, но... ты можешь приехать просто как друг? Поговорить о чем-нибудь. Мне было хорошо с тобой.

Я наконец начала осознавать, что за шутку сыграл со мной Господь. Что зрение, слух и обоняние — это величайшие сокровища, но я бы точно променяла какое-то из них на чудо прикосновения. Попрощалась бы с благоуханием цветов и ароматом свежеприготовленной пищи, но зато смогла бы жить среди других людей. Не смогла бы видеть, но зато могла бы целовать. Променяла бы все звуки на тепло чужой кожи под пальцами.

Какие бы кошмары ни терзали тебя по ночам, пусть утром никто не усомнится в том, что тебе всю ночь снились плюшевые мишки.

А если серьезно, Вильям, то думаю, если бороться за что-то на пределе возможностей, то Бог не выдержит, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «На! На! Получай! Только отстань! Мне придется лезть в базу данных, искать твой профайл среди других семи миллиардов землян, переписывать твою судьбу, придется убить на это целый день и кучу космической энергии, но раз уж ты, как танк, прешь к своей цели, наплевав на Мой замысел, то пожалуйста!..» Понимаешь? Я считаю, что все дело в борьбе. В ней весь смысл и только в ней.

— Каждый из нас живет в замке, из которого не может убежать, если тебя это утешит, Лори. Никто из нас не выбирает свое тело. Какое дали — в таком и живем. И, поверь, многим повезло куда меньше, чем тебе. Слепые, глухие, безногие, изувеченные, страдающие от всяческих заболеваний, генетических нарушений, всевозможных форм неполноценности. Никто из нас не может убежать из своего замка! Всем приходится чем-то жертвовать. Безногие не могут ощутить мягкую траву под ногами. Глухие не могут слышать шум океана. Карлики не играют в баскетбол, а колясочники не танцуют танго! А люди вроде тебя не могут ни к кому прикасаться! Собери всю волю в кулак и прими же это, наконец, со всей ответственностью!