Константы Ильдефонс Галчиньский – цитаты и высказывания

— Как любишь ты меня? Ответь!
— Отвечу.
— Ну как?
— Люблю тебя, когда мерцают свечи.
И в солнечных лучах. И в шляпе. И в берете.
В театре. И в пути, когда навстречу ветер.
В малиннике, в тени березок и сосенок.
Когда работаешь, когда вздохнешь спросонок.
Когда яичко разбиваешь ловко
И если падает при этом ложка.
В такси. В автобусе. Пешком. В повозке.
На ближнем и на дальнем перекрестке.
Когда причесываешься. И в час веселья.
И в миг тревоги. И на карусели.
В горах. И в море. В ботах. Босиком.
Вчера. Сегодня. Завтра. Ночью. Днем.
Весной, когда летит к нам ласточка с приветом.
— А летом любишь как?
— Люблю, как сущность лета.
— А осенью, когда все в тучах, все уныло?
— И даже если зонтик ты забыла.
— Ну, а когда зима оденет окна в иней?
— Люблю, как пляску пламени в камине.
У сердца твоего согреться я могу.
А за окном снега. Вороны на снегу.

Тебе сказала я раз сто, а может, двести,
что время уходить: льёт дождь, уже темно.
Стоять вот так, лицом к лицу, на том же месте, -
действительно смешно, неслыханно смешно. Где видано, чтоб так глядеть в глаза друг другу,
как будто под дождём фильм крутится немой?
Где слыхано, чтоб так в руке держали руку?
Ведь завтра мы опять увидимся с тобой.

Если бы у меня было одиннадцать шляп,
Первую, чтоб не пылилась, я бы спрятал в шкап,
А вторую бы по почте отослал в пакете;
Всяческие безделушки сваливал бы в третью.
Четвертую шляпу употребил бы для магических фокусов и тому подобного.
Пятой сыр прикрывать и масло было бы удобно.
Дал Ядвисе бы шестую,
А седьмую бы повесил, пусть не треплется впустую.
Переделал бы восьмую в абажурчик славный,
А в девятой, коль не ежик, тварь другая бы жила в ней.
Для десятой примененья до сих пор я не измыслил,
А одиннадцатую ветер пусть сорвет с меня на Висле,
Потому что одна краковская поэтесса сказала обо мне такие слова:
«Это голова не для шляпы. Монументальная голова!»

Женский голос в берёзах, русский отзвук романса.
«Ах, какая тоска!»
И берёза иная,
и романса не знаю,
но такая тоска! Вифлеемское небо всё мрачней на закате,
а заря далека.
В небо танцем уносит
ветер женские пряди
и тоску мою злую
унесёт в облака. Бей по струнам. И море, и бездомность матроса -
всё в гитарной струне,
красота и утрата, синева, и берёза,
и твой голос во сне.

В том виновен, что долго бродил я без сна,
что так поздно вернулся, мой друг,
что сейчас только понял, что ты — и луна,
и деревья, и листья, и луг. Что сейчас только понял: веселый ручей -
это ты; и ракушка на дне;
и звезда, что сияет над ширью полей;
и порыв ветерка по весне.

Если б имел я одиннадцать шляп,
одну я от пыли спрятал бы в шкап,
другую послал бы по почте в посылке,
в третьей хранил бы ножи и вилки,
четвертую — для магических штук и так далее,
пятой накрывал бы сыр, — черти б его взяли...
Шестую шляпу отдал бы Ядвисе,
седьмая на гвоздике пусть повиснет,
из восьмой бы получился абажурчик славный,
в девятой жил бы еж или вообще что-нибудь из фауны,
для десятой пока еще нету идей,
ну, а эту пусть ветер сорвет над Вислой моей,
ибо от одной краковской поэтессы я слыхал такие слова:
— Это голова не для шляпы, — для статуи голова!