Ирен Роздобудько – цитаты и высказывания

Жизнь не имеет вкуса, в чистом виде она – как дистиллированная вода. Мы сами добавляем в нее соли, перца или сахара. Когда жизнь приобретает вкус – сердце болит сильнее.

Иногда, если, конечно, ты этого заслуживаешь, судьба найдет тебя и под крышкой сломанного рояля...

– Вы говорите, это возможно? Каким образом, молодой человек?
– Тысячи жизней может прожить… художник… – пробормотал Макс и добавил: – Вам пора спать, герр Эрих. Позвольте проводить вас в номер.
Но тот уставился на него трезвым и лукавым взглядом, будто бутылка виски была еще полна.
– Боитесь смерти? – неожиданно спросил он.
– То есть? – не понял Макс.
– Художник, как вы говорите, или – любой представитель искусства проживает тысячи жизней из-за того, что хочет победить смерть. И вообще, творчество – это борьба со страхом смерти. Так писал Бердяев.
– Вы читали Бердяева? – чуть не вскрикнул Макс, чувствуя, что сегодняшний долгий день еще не закончился.
– Договоримся, парень, разговаривать без восклицаний, – сказал Эрих, – не люблю экзальтированности. А что касается творчества, то это – наказание. Им занимаются самоубийцы. Самоубийца пишет в своей жизни одно письмо – предсмертное, а художник каждую работу пишет, как прощание. Выдержать такое может далеко не каждый. Только патологически больной человек.
– Но и счастливый в то же время… – как можно спокойнее добавил Макс.
– О, откуда вам это известно?
Макс пожал плечами. Он не хотел говорить, ему больше нравилось слушать. И он слушал:
– Да, счастливый. Ведь он обладает магической силой давать жизнь вымышленной реальности. Сверхзадача каждого настоящего художника – вызвать у читателя или зрителя чувство неловкости от узнавания себя в книге, на холсте или на экране. Бывало ли у вас такое состояние, что смотреть на экран или читать книгу становится невыносимо, неловко, будто автор выставил напоказ твою сущность без твоего на это согласия? Более того – не зная тебя лично. Вот это и есть чудо! Попадание в «болевую точку». Искусство находить ее сложнее искусства иглотерапии: там все точки отмечены, здесь – колешь вслепую. Но когда попадаешь, это наивысшее счастье. И… метод лечения тоже…

Итак, красота мира не зависела от окружения и обстоятельств! Она зависела от чего-то совсем другого, от того, на что откликается душа — это съежившийся и замкнутый «волшебный веер».

Если и в мире тебе будет тесно, можно представить, что ты НЕ ЗДЕСЬ!

Не верь, если я скажу нет. Это последствия пуританского воспитания, строгость матери и авторитаризм отца. Я обязана произносить это противное слово, но так, чтобы ты мог услышать в нем совсем другое. Я старательно тренировалась!

Это был конец! Конец картинки, на которой она сидела в вечернем платье с глубоким вырезом на спине (именно на спине!), в туфельках на шпильке, с каплями бриллиантов в ушах и расшитой жемчугом крошечной сумочкой на длинной серебряной цепочке. И он говорит ей: «Выпьете со мной, донна Роза дель Кальвадорос?» Зачем, зачем это случилось именно сегодня? Почему он не подождал, пока у неё будет такое платье, такой вырез, такая сумочка?

Я хочу, чтобы ты никогда не узнала, чем кончается великая любовь, — писала Саламандра. — Пусть она у тебя будет средней и никогда не досягает той высоты, которую дает людям чувство долга. Среднее тянется, как горизонт над морем. А высокая обречена на страшную и брутальную смерть. Она всегда падает по закону бутерброда...

Я и сама иногда смотрю на себе откуда-то сбоку, как будто вместо меня смеётся и разговаривает совсем другой человек, а я отлетела туда, откуда не возвращаются. Смотрю на себя и пытаюсь понять — кто я такая, зачем я здесь?

Бесспорно, его новая знакомая была из тех женщин, с которыми мужчины никогда не флиртуют. На такую не положишь руку, будто случайно, а если и положишь — пропечешь до костей.

Думала много — и все напрасно. Грешила. Потому что так складывались обстоятельства.

Я люблю все красивое. Не знаю, почему так получилось, потому шо красивого мало видел.

Мы не можем знать наверняка, что мы любим на самом деле, пока не увидим ИМЕННО ЭТО.

Я вообще считаю, что в каждом времени есть свое «потерянное поколение».
Этот романтический термин, кажется, ввела Гертруда Стайн. И с тех пор как я это осознал, он стал для меня важным и значительным, признаком (как это ни странно!) избранности, особенности, своеобразия и ценности каждого представителя такого поколения, который отличает его от остальных – тех, кто существует рядом в параллельном мире.
Это не означало, что я презираю остальных, это означало только то, что мои жизненные ценности, взгляды и опыт не совпадают с их, возможно, лучшими, более перспективными.

Потом они вместе будут рожать сына. И ему снова придется хорошенько поспорить. Потому что сначала она будет категорически против. И выскажет, на ее взгляд, весомые аргументы. Такие, которые могут высказать только женщины такой дикой и прекрасной в своей дикости страны, как её. Но, заявит он, такие аргументы — не для него!
— Святая правда, — скажет он. — Мы сделали это вместе. Почему же теперь ты должна быть одна? Это нечестно! Я буду держать тебя за руку!
— А если я укушу тебя за эту руку? — хитро прищурится она.
Тогда он задерет рукав своей рубашки до самого плеча и скажет:
— Кусай! Мне не жалко!

Я всегда знал — шо-то оно не то. Нет справедливости. Рожей не вышел.

— За здравие или за упокой? — спросил тот.
— Все равно.
— Так не бывает. А ты кто такой?
— Никто.
— И так не бывает... Где твой дом?
— Нигде. Так бывает?
— Так бывает... Садись.

Картины или любое произведение искусства могут существовать только тогда, когда находятся внутри тебя. Всё остальное — имитация, жалкие попытки воспроизвести то, что давно существует. Возможно, в другом измерении или на другой ступени развития... Это удивляло. То же, если бы кто-то объявил себя поэтом, не написав ни одного стихотворения, имея лишь слух и обостренное чувство прекрасного.

Иногда, чтобы продолжать жить, нужно найти точку отсчета. Ту новую и неожиданную эмоцию, от которой в тебе снова родится что-то важное и значительное — то, из-за чего ты в очередной раз вздрогнешь и захочешь идти дальше.

Страх! Страх – вот что удерживает человека в браке. Страх быть брошенной, обманутой, одинокой, ненужной, в конце концов голодной...

Есть – отношения, а есть – любовь. Отношений в миллион раз больше, чем любви». Она никогда не задумывалась над этим! Действительно, все, что она видела вокруг себя – среди людей, – все, что казалось любовью, этим затертым и тысячу раз повторяемым словом, которое произносилось без единого сомнения на свадьбах и всяких семейных мероприятиях, по большей части оказывалось именно «отношениями». Семейными, дружескими, скандальными, устоявшимися, прагматичными, скоротечными, благородными, грубыми, докучливыми, внебрачными, деловыми, партнерскими, высокими и низкими, тяжелыми и легкими, зацикленными, эгоистичными, взвешенными, скучными, будничными. А любовь была просто любовью и не нуждалась в эпитетах…

Запомни:
— С возрастом человек глупеет. А сладковатый постулат о «мудрости» делает из него полного дерзкого кретина с правом быть тираном для своих потомков.
— Если заметишь, что начала все забывать — записывай! Начиная с того, кто ты есть, откуда и какой жизненный путь остался позади. Пригодится, когда совсем с ума сойдешь!
— Не жалей мыла, воды и зубной пасты: старость не пахнет розами. Прими это с пониманием — и лезь в душ!
— Не трогай разговорами молодежь в сквере.
— Не лезь под потолок, поставив табурет на стол, не делай того, что делала в двадцать. Время не вернуть, а заработать перелом шейки бедра — легко!
— Не надейся! Лучше уже не будет!
— Не ругай время и молодежь. Раньше было лучше только потому, что тебе было меньше лет.
— Читай! Это хорошее упражнение для мозгов.
— Не бойся смерти. Все там будут.
— Вырывай волоски из подбородка.
— Не делай замечаний.
— Ни с кем не обсуждай болезни, не пересказывай кулинарных рецептов и телевизионных новостей. Это скучно.
— Радуйся тому, что имеешь сейчас: завтра исчезнет и оно...

Есть такие люди, у которых ангелы на пальцах ночуют. Оно называется разными именами — талант, назначение, наказание, одиночество, крест. И сбросить это с себя невозможно, и нести тяжело. Но всю жизнь — на тех кончиках пальцев! Я всегда считала: если ты не собираешься изменить мир — не стоит начинать всего этого, связанного с творчеством. Даже если ты действительно имеешь умение, способности, талант — они ничего не стоят, если нет такой цели: изменить к лучшему хоть один миллиметр пространства. Иначе все сведется к трате времени, а в итоге к разрушению. И тогда даже хорошо нарисованные розы завоняют. Ведь у них не будет ничего живого и настоящего. А она умела во все вдохнуть жизнь.

Однажды она сказала ему: — Ты — уродец. Сумасшедший уродец НЕ от мира сего. Я выхожу замуж!
Плющик застыл.
Они бродили осенними сквером, что до основания был заполнен детьми и стариками...
— За кого? — Голос упал и из горла вышел только какой-то непонятной звук.
— Что? — За кого? ... — Снова звук, но она поняла.
— Да за тебя же, дурачок!
Занавес! Занавес. Занавес...

... Именно любовь была ключиком ко всему остальному. Познав суть любви, познаешь, что такое Бог. Познав суть любви, познаешь музыку и слово, понимаешь искусство, без которого человек превращается в маленькую спичку, горящую всего одно мгновение. И исчезает безымянным.

…Каждое мгновение с тобой – такое плотное, как капля воды, плавающая в невесомости. Не растекается, не падает вниз, не разбивается, не уплывает. Благодаря тебе я знаю одну важную вещь. Она открылась мне, как самая главная истина, как толкование Библии, как понимание всего сокровенного, что может быть доступно только избранным: теперь я знаю, что такое любовь. Как знаю и то, что ее сущность и смысл открываются далеко не всем. И не зависят от чего-то внешнего. Любовь – дар, который живет внутри каждого, но может никогда не раскрыться. Так и остается до конца жизни – какой-то мизерной, съеженной и даже лишней клеткой. Потому что ни один луч не осветил ее, не дал ей жизнь, не окропил живой водой. Я не видела никакой разницы между отношениями и любовью, как не видят ее миллионы других. Ты научил меня видеть эту огромную разницу. Отношения – длятся, любовь – живет. Она всегда свежа, никакая обыденность не может затянуть ее илом. К любви невозможно привыкнуть! В этом и состоит проверка, что у вас – любовь или отношения. Ты, именно ты, научил меня этому. Но если бы в тебе самом не было этого дара, ничего бы не произошло! Извини, что подвергаю нас такому испытанию. Тебе опять придется ждать. А я не знаю, смогу ли вернуться.