Елена Крыжановская – цитаты и высказывания

Карманы мальчишек всех времён и народов — это кладовая всевозможных сокровищ. Во все века там рядом хранились самые необходимые и самые фантастические вещи. А то, что в кармане любого мальчишки каких угодно времён скорее найдётся нож, чем носовой платок, спички или, скажем, часы — это не тайна.

«Взрослые» не слышат «детей», заранее отмахиваясь. Зомбировано уверенные в одном: кто позже родится, позже и умрет. Поэтому старшим приоритет! А молодые подождут, у них есть время! А это далеко не гарантировано…

— Вы всегда правы, мадам, — откликнулся герцог Провансальский.
— Да, всегда-всегда, мамочка, — смиренно подтвердил Гиацинт. — Можно, я пойду. Меня ждут.
И поклонившись, он вышел из комнаты, аккуратно закрыв дверь.
— Чудовище! — восхищенно констатировала Матиола. Она засмеялась: — Простите, герцог.
Тот понимающе улыбнулся:
— Не извиняйтесь, маркиза. Вы правы!
— Да, не извиняйтесь, мамочка! Это комплимент! — долетел из коридора веселый голос Гиацинта.

Об этом так же мало задумываются, выдавая готовый стереотип, как и о том, что сто из ста и девятьсот девяносто восемь из тысячи людей с любым образованием, если спросить их, какой смертью умерла жена Отелло? — мгновенно ответят, что Дездемону задушили. Технически, ее зарезали. Но кто об этом помнит? Вот она сила пропаганды!

Как-то раз Виола поймала его в такой момент и упросила взять с собой на экскурсию по трущобам.
Гиацинт, конечно, был против.
— Во-первых, это небезопасно, — объяснял граф. — Во-вторых, я хочу побыть один, в-третьих, у тебя всё-таки служба при дворе. Ты — фрейлина принцессы, а я — никто и торчу здесь вообще неизвестно зачем!
Виоле было известно, зачем: торчал он тут из-за неё. Она сказала, что если служба только «в-третьих», то чихать ей на эту службу, и она всё равно пойдет с ним. Он сказал — нет.
Когда Гиацинт говорил «нет», это означало: «разговор окончен, не тратьте нервы, мадам, всё равно бесполезно». Поэтому Виола спокойно удалилась, не сказав ни слова.
Когда он был уже на окраине Парижа, то заметил её идущую следом. Прогонять девчонку обратно во дворец было поздно.

Они оба смеялись. Такие озорные перепалки случались почти каждое утро. Это была их игра — надо же мужу и жене спорить и ругаться, для поддержания традиций. Гиацинт и Виола считали, что надо. Причём, обязательно! Только не по-настоящему. И тогда всё будет хорошо. В этих сражениях, которые нередко переходили в рукопашные схватки — Гиацинт всегда проигрывал ей. Он доблестно сопротивлялся, но всегда оказывался побеждённым.
Виола знала, почему. И он тоже знал. Наверное, так и должно быть, хотя Виола неоднократно утверждала, что у них — всё не как у людей.

Виола легко побежала вверх по парадной лестнице на второй этаж в комнату Розанчика. Ровно через две минуты, как и предсказывал Гиацинт, раздался оглушительный грохот: три почти одновременных удара об пол — шум падения каких-то тяжёлых предметов. Потом громко хлопнула дверь, и друзья услышали топот по коридору второго этажа.
— Сначала упал сам Розанчик, — с учёным видом рассуждал Джордано, — потом ещё что-то, может быть, книга, хотя вряд ли — грюкнуло порядочно, чуть пол не проломился. А вот третий раз?...
— Третий раз — это просто, — ответил Гиацинт. — Это что-то из мебели. Опрокинул, наверное, стол или стул, когда вылетал из комнаты, а вот второй раз неизвестно что...
В этот миг, прервав беседу экспертов, Розанчик собственной персоной кубарем скатился вниз по лестнице.
— Когда?! Когда мы идём?!
Друзья засмеялись:
— Успокойся. Об этом пока никто не должен знать.
— Это тайна! — добавил Джордано.
Розанчик, всё ещё тяжело дыша от быстрого бега, энергично кивнул головой:
— Ага... тайна. Я никому не скажу.
— Ну что ты! — иронично заметила Виола, подходя к ним. — Какая же это тайна, если ты уже оповестил всех в окрестностях, что случилось что-то необычное.
— Я?! Когда это?
— Только что. Весь замок дрожал, будто лавина прошла.
— Ах это... — Розанчик беззаботно пожал плечами: — Так это ничего особенного, подумаешь пару стульев упало!
— А кресло? — уничтожающе спросила Виола. — А стол? А дверью кто грохнул так, что чуть все стёкла не повылетали?
Розанчик потупился:
— Не повылетали же...

Гиацинт знал, как положено успокаивать материнские сердца. Он сказал:
— Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство. Мы после ужина ещё посидим в гостиной при свечах. Поболтаем. Перед тем, как мы разойдёмся по своим комнатам, все входные двери будут закрыты на замок и на засов изнутри; во дворце полно слуг, с нами ничего не может случиться.
— Но Вы присмотрите за этими бандитами, граф? — доверительно попросила Далия.
— О, конечно. Я не оставлю их одних ни на минуту, — заверил он, покосившись на «бандитов».
Видимо эти слова развеяли последние сомнения доброй синьоры:
— Благодарю Вас, Гиацинт. Вы — золотко! — она удовлетворённо кивнула и ушла к себе.
— Золотко, — ехидно поинтересовался Розанчик, скрывая восхищение. — Почему, когда ты что-нибудь говоришь, тебе все верят?
— Потому что я всегда говорю правду, — откликнулся Гиацинт. — Мы всё в точности так и сделаем, как обещали герцогине. Кроме вечеринки при свечах.
— А двери мы тоже изнутри закроем и пойдём в свои комнаты? — недоверчиво нахмурился Розанчик.
— Обязательно, — серьёзно сказал Гиацинт. — Но... (он лукаво улыбнулся) про окна мы ведь ничего не обещали. Думаю, верёвки в вашем дворце найдутся, а, Джордано?

— Но Вы же отец ему, как-никак! Могли бы и приказать своей родительской властью. Я говорю не сейчас, а вообще.
Её спутник слегка улыбнулся своим воспоминаниям:
— Вообще? Увы, маркиза, я когда-то сгоряча пробовал проявить свою родительскую власть, и это имело очень тяжёлые последствия. Для меня. С тех пор мне пришлось принять его точку зрения в воспитании детей.
Мадам Лили заинтересованно наклонилась вперёд:
— Ваше Сиятельство, мне бы хотелось поближе познакомиться с этой теорией, если Вы не против?
— Мне тоже! — подхватила Матиола.
Герцог добродушно засмеялся:
— О! Это чрезвычайно просто! Первый и единственный её закон Гиацинт сформулировал, когда ему было года три, и звучал он: «Знаешь, папа, сын — тоже человек!»

— Стоп-стоп! — Равшан поправил тюбетейку и спросил: —
Какая моя сверхзадача?
— Какая сверхзадача! Ты — великий татарский сказочник и всё!
— Понятно.
— А я? — спросила я.
— А ты — великий, но не татарский! — сразу сообразил Равшан.

Мелкие новеллы я давала набирать знакомым. Помогал папа, только так имея возможность читать что-то новенькое. Что ему ещё делать в своем институте кибернетики в конце 90-х, кроме как сидеть за компьютером? Ну? Да я практически занималась благотворительностью!

А сильно раздражал стереотип окружающих ученых, что мне, разумеется, тоже надо защищаться. Я как могла и защищалась. От них. Это уже напоминало аспирантский анекдот: «В последнее время я полюбил бывать на похоронах. Только там меня не спрашивают: «А ты когда думаешь?..»

Странно, что этот «оптимистично-альтруистический» настрой может неожиданно приносить пользу. Как я писала в издательство «Шико» список причин, почему им не надо со мной сотрудничать, и меня тут же приняли за свою. Логика наподобие Мюнхгаузеновской: «…мы дружно ответили НЕТ, и нас тут же обвенчали!» Ничего я не понимаю в успехе…

Настоящий мужчина в такой момент всегда снисходительно смеется. Они с детства привыкли, что девчонки всегда всё знают лучше и умничают постоянно, спорить бесполезно! А если она чего-то не знает и спрашивает, вот это классно! Есть повод объяснить и показать, что тоже, знаете ли… нужные книжки читал.

В детские годы самый частый эпитет, который я слышала от «нормальных», по их собственной оценке:
— Ну, ты стра-а-анная!
Это когда невозможно сказать «дура». Потому что, понятно по контексту, что я говорю не глупость. Но что-то, что не вписывается в картину «зомби».

Не проще ли задуматься о правах интеллектуальных меньшинств? Это 120, а то и все 150 человек в каждой тысяче. Они-то сами выживут, но если их время от времени не волновать чем-то общим, заставляя спорить между собой, без них и большинство рассеется!

Гиацинт обернулся к Матиоле.
— Ты разрешаешь, мамочка?
Она ласково улыбнулась:
— Тебе-то да, разрешаю, а вот ей... — она перевела взгляд на дочку.
Виола возмутилась:
— Ну, ма! Это не честно!
Гиацинт прервал её:
— Молчи! Жена имеет право и должна всегда следовать за своим мужем!
Он схватил Виолу за руку, и они побежали к башне. Джордано и Розанчик наперегонки кинулись за ними.

В пору писания совместных научных отчетов ЦИПИНе, нас с Тушканчиком фраза «провести количественный и качественный анализ» доводила до истерического хохота. Потому что если уж всплыла эта научно-бюрократическая «соломинка», значит, полный тупик. Сравниться с ней могло только: «Наблюдается стабилизация процесса падения…», но ее невозможно вставлять так же часто для создания умного вида.

Никогда у меня не бывало так, чтобы я описывала одного человека под видом другого. Это не литература, а ролевые игры.

Я несколько раз вдова одного и того же любимого мужчины, который, слава Богу, всё ещё жив! Если его кто-нибудь убьет, то это буду я!

Шутки, смех — это же прекрасно, когда это серьёзно. Ирония прочным волшебным щитом ограждала их Любовь от чужих взглядов. Да и друг другу они редко говорили самые знаменитые слова на свете: «Я тебя люблю». Хотя на этой фразе построен весь мир.