Э. С. Паперная – цитаты и высказывания

Да, я убил! Иначе я не мог,
Но не зови меня убийцей в рясе.
Был беззаветно мной любим бульдог,
Я не жалел ему костей и мяса. И все ж убил! Похитив мой ростбиф,
Он из бульдога стал простой дворняжкой.
Так мог ли жить он, сердце мне разбив
И омрачив мой мозг заботой тяжкой.

Жил-был у бабушки серенький козлик,
Вот как, вот как, серенький козлик.
Бабушка козлика очень любила
Вот как, вот как, очень любила. Вздумалось козлику в лес погуляти,
Вот как, вот как, в лес погуляти.
Напали на козлика серые волки,
Вот как, вот как серые волки. Оставили бабушке рожки да ножки.
Вот как, вот как, рожки да ножки.

Вчера лишь нежила козла, -
Слиянье черного и белого,
А нынче я уж не мила -
«Мой козлик, что тебе я сделала?» Вчера еще в ногах лежал,
Взаимно на него глядела я,
А нынче в лес он убежал -
«Мой козлик, что тебе я сделала?» И серым волком в злом бору
Похищенное, похищенное,
Ты, счастие мое, ни тпру,
Ни ну — сожратое, сожрённое. И только ножки да рога,
Вот — ножки да рога, успела я
Прибрать от зверского врага -
«Мой козлик, что тебе я сделала?»

Убивалась старуха над козликом серым
(Плачь, чтоб тебя разорвало!).
Рожки целует (ну и манеры...)
Тьфу, даже мне жалко стало. И чего смотрела старая дура7
Убежал ведь под самым носом.
Ну, а в лесу, брат, волки не куры,
Неприкосновенность личности у них под вопросом. Любила, отдавала последнюю крошку
Да волкам козла и скормила.
Оставили бабушке рожки да ножки.
С волчьей стороны и это очень мило.

В искрах лунного сиянья
сквозь лучей его мерцанье
вижу смутно очертанья
я старушки и козла.
Пьют любви до края чашу
все слияннее и краше,
но козла в лесную чащу
злая сила увлекла. Волки мчат до края ночи,
это искрятся их очи,
в час глубокий полуночи
козлик в жертву принесен.
На траве белеют ножки,
козьи ножки, козьи рожки,
и старушка по дорожке...
... Старый милый детский сон.

Куда же вы ушли, мой серенький, мой козлик,
с бубенчиком на лбу и лентой на рогах?
Грустит ваш сад. Наннет-старушка плачет возле
об умершей любви, о майских прошлых днях. В последний страшный час я видел вас так близко,
в далекий темный лес вас мчал кабриолет.
Под тяжестью волка потом вы пали низко,
лишь ножки и рога оставив для Наннет

Говорят, что английская королева лет сто тому назад пришла в восторг, прочитав очаровательно остроумную детскую книгу. Она приказала принести все сочинения этого автора. К ее изумлению, ей принесли множество книг, посвященных проблемам высшей математики. Автор Льюис Кэрролл оказался оксфордским профессором.

У старой женщины, бездетной и убогой,
Жил козлик серенький, и сей четвероногой
В большом фаворе у старушки был.
Спал на пуху, ел сытно, пил до пьяна,
Вставал за полдень, а ложился рано;
Ну, словом жил
и не тужил.
Чего же боле? Но вот беда -
Мы жизнью не довольны никогда:
Под сению дерев на вольной воле
Запала мысль козлу прогулку совершить,
И, не раздумывая доле,
В соседний лес козел спешит.
Он только в лес — а волк из лесу шасть!
В глазах огонь, раскрыл грозящу пасть -
И от всего козла осталося немножко:
Лишь шерсти клок, рога да ножки. Сей басни смысл не трудно угадать:
Не бегай в лес, коль дома благодать.

Над усталой весной пролетела весна,
Разливая цветов аромат.
Безутешна старушка, рыдает она.
Так мучительно плачет лишь мать. Счастья дни пролетели, как сон золотой,
И тот козлик, что был так любим,
Не вернется к душе ее скорбной, больной,
Он в лесу уж лежит недвижим. Как бушующий вал серый волк налетел,
И, как ветер цветок, смял козла.
Только рожки да ножки он тронуть не смел.
И рыдает от скорби земля.

Я у бога просила, старая:
Сохрани мне козлика, господи!
За здоровье его много слез поди
Пролила я ночами, старая. Но ушел от меня мой серенький,
Не взглянув даже, как я плакала.
Лишь цепочка на шее звякала,
Когда в лес убегал мой серенький. А ведь чуяло сердце вещее,
Что печаль мне от бога завещана -
Видеть рожки его ветвистые
Да копытца когда-то быстрые.

У попа была собака,
Он ее любил.
Она съела кусок мяса,
Он ее убил.
И в яму закопал,
И надпись написал,
что:
У попа была собака
и т. д.

Стояла во дворе хибарка,
В хибарке поп Харламов жил,
А у попа была овчарка
И он ее, как водится, любил. А на столе лежал кусок грудинки,
И лампочка светила над куском.
Овчарка проглотила слюнки
И в комнате запахло воровством. Собака съела мясо без заминки,
А мясо, между прочим-то с душком...
Овчарке, воздержаться бы, ребята,
Да, что ли не хватило бедной сил...
А поп со зла покрыл собаку матом
И тем ее, товарищи, убил.

Некая старуха к серому козлику любовью воспылала и от оного козлова присутствия весьма большое удовольствие получала. Реченный же козлик, по природе своей легковетрен будучи и по младости лет к прыжкам на вольном воздухе склонность имея, в лес от старухиных прелестей умчался. А как известно, в лесу волки серые обитая и духу козлиного не вынося, козлику тому внезапную смерть учинили. Старухе же ножки козлиные и рожки козлиные в презент оставили.

В стороне родной Смоленской,
За околицей села,
В бедной хате деревенской
Бабка старая жила.
Да по слабости по женской
Завела себе козла.
И на серого любимца
Надышаться не могла.
Знать недаром говорится,
Что любовь бывает зла:
Мол, как сердце разгорится,
Так полюбишь и козла.
Козлик, даром, что скотина,
Заскучал не без причины
(Примечай, куда я гну):
Род козлиный — что мужчины,
Подавай им новизну.
Вот он, лес! В строю могучем
Встали сосны, словно полк,
А из чащи из дремучей
Тут как тут явился волк.
Бабка следом, что есть духу,
Прямо в лес. Ни боже мой!
Рожки козлика старуха
Унесла к себе домой.
И омыла их, горюха, Горькой бабьею слезой...
«На старуху есть проруха» -
Было сказано не мной.

Наша бабка горько плачет:
— Где мой козлик? Где он скачет? -
В лес умчался твой рогач.
А живут в лесном поселке
Живодеры, злые волки,
И напали на него
Ни с того и ни с сего. Повалили козю на пол,
Оторвали козе лапы.
Сгрызли спинку, шейку, грудь -
Козю нам уж не вернуть.
Тащит бабка по дорожке
Козьи ножки, козьи рожки...
— Ни за что я их не брошу,
Потому что он хороший.

Поп сив и стар. Глаза красны от слез.
Одна забота — зажигать лампады.
Жена в гробу. И дочка за оградой.
Последний друг — худой, облезлый пес. Теперь попу уже не много надо:
Краюшку хлеба, пачку папирос.
Но жаден пес. С ним никакого сладу.
Лукав, хитер. И мясо он унес. Нет, так нельзя! В глазах усталых пламень.
Поп, ковыляя, тащится в сарай.
Берет топор. И, наточив о камень,
Псу говорит в последний раз: прощай.

Я бедный попик убогий,
живу без улыбок и слез.
Ах, все исходил я дороги
со мною немощный пес. Обветшала скудная келья,
скуден мяса кусок.
И его в печальном весельи
куда-то пес уволок. И смерть к нему руки простерла...

Детство мое бедное, горькое, сиротское!
Помню избы черные, мельницу с прудом
И отца Герасима, батюшки приходского,
Крытый тесом, каменный двухэтажный дом. Рыженького песика, Шарика кудлатого,
Баловня поповского вижу пред собой,
Как на зорьке утренней лета благодатного
Из мясного погреба он летел стрелой. А за ним с увесистой палкой суковатою,
В длинной рясе путаясь, мчался грозный поп.
Кровь смочила травушку, росами богатую, -
Угодила шарику палка прямо в лоб...

Одна в глуши лесов сосновых
Старушка дряхлая жила,
И другом дней своих суровых
Имела серого козла.
Козел, томим духовной жаждой,
В дремучий лес ушел однажды;
И растерзал его там волк.
Козлиный глас навек умолк.
Остались бабушке лишь ножки
Утехою минувших дней,
И память о козле больней,
Лишь поглядит на козьи рожки.
Одна, одна в лесной глуши
Тоскует о козле в тиши.

А уж кто бы нам песню-былинку завел
Чтоб забыть и печаль и нелады.
Как живали старуха и серый козел.
Ой, ладо, ой ладушки ладо! Миловала старуха серого козла,
Как свое ненаглядное чадо.
Да любовью козла удержать не смогла.
Ой, ладо, ой ладушки ладо! Захотелось козлу в темный бор на простор:
«Мне без воли и жизни не надо».
Да сулил, видно козлику гибель тот бор.
Ой, ладо, ой ладушки ладо! Волки рыщут в лесу, как нечистая рать,
Разорвали старухи отраду.
Удалось только рожки да ножки собрать.
Ой, ладо, ой ладушки ладо!