Джессика Броди – цитаты и высказывания

Брак, как и любые другие отношения между людьми, это деловое соглашение. Любовь не имеет с этим ничего общего. И чем раньше ты это осознаешь, тем лучше тебе станет.

Мой отец всегда говорит: единственная причина опоздания — люди утверждают позиции власти.

Обстоятельства не властны над твоими чувствами. Если ты действительно любишь и твоя любовь коренится где-то глубже ума, дальше, чем простирается память, проникает в самую суть, делая тебя человеком, тогда тебя ничто не остановит. Ты спасаешь любимого.

Пока снаружи всё выглядит хорошо – то, что внутри, не имеет значения.

Люди иногда могут быть такими раздражающими. Со всеми их глупыми мнениями и тайными умыслами. Но собаки? У собак нет умыслов. Они так честны и открыты, и отдаются тебе без остатка. И поэтому они всегда будут приободрять вас. Они всегда будут любить вас. Независимо от того как сильно вы накосячите. Независимо от того, где вам посчастливилось разбить Мерседес.

Плакать перед кем-то равносильно запаковке твоей воли в коробок, с обвязыванием его бантом и отправкой в тартарары.

Если не впускать никого в сердце, то тебе не сделают больно. Если никого не любить, то не найдется такого человека, который из-за своей смерти забрал бы частичку тебя вместе с собой.

Всё, чем является эта семья, – это фасад. Костюм. Занавес волшебника, скрывающий истину от остальной части страны Оз. И с ушибленными коленями, спрятанными за платьем стоимостью в 20 тысяч долларов, царапинами на руках, замазанные самой дорогой косметикой, которую только можно купить, и коробкой париков, спрятанной в шкафу, я, полагаю, ничем не отличаюсь.

За свои семнадцать лет жизни я могу припомнить четыре раза, когда отец говорил, что любит меня... и все они были произнесены по национальному телевидению.
Но это просто то, как живет семья Ларраби. Как она всегда жила. Так долго, насколько я себя помню. Это всё для шоу. Развлечение. Для пользы прессы. Мы такие же настоящие, как реалити-шоу на ТВ.

— Лекси, — повторяет мой отец, на этот раз более требовательно. В его голос внезапно возвращается тот знакомый властный тон. Он указывает рукой в сторону гостиной. — Присядь, чтобы я мог объясниться. Я достаточно хорошо знаю этот тон. С ним не стоит спорить, поскольку никогда не победишь. Ты просто будешь впустую крутить колесами как грузовик, застрявший в грязи, пока не закончится бензин.

Я провела почти всё своё детство, наращивая иммунитет к черствости моего отца и его драгоценному образу жизни. Но независимо от того, сколько усилий ты прилагаешь, как долго ты его придерживаешься, от всего ты не застрахован. Потому что никогда не знаешь, когда ударит следующий мороз. Или насколько обжигающим будет холод.
Как бы сильно мне ни хотелось улечься, и пусть арктический туман клубится надо мной, я чувствую, как что-то вонзается мне в грудь. Сосульки упали. Они пронзили кожу. Прямое попадание.
И я ненавижу себя за то, насколько я слаба и чувствительна. Я презираю свою собственную уязвимость.

Шекспиру невероятно повезло, – продолжаю я. – Он родился в эпоху, когда было ещё очень далеко до компьютеров, сканеров мозга и манипуляций с цепочками ДНК. У любви был шанс выжить, потому что не существовало технологий, способных погубить ее. Тогда наука была еще слишком слаба, чтобы разрушать судьбы людей.