Бел Кауфман – цитаты и высказывания

У нас есть ключи, но нет замков (кроме как в уборных), есть доски, но нет мела, есть ученики, но нет мест, есть учителя, но нет времени учить.

Ироническая отстраненность — вот единственный способ не расстраиваться.

Любовь высшее человеческое чувство. Оно требует взаимности.

Взаимопонимания не бывает. Никто друг друга не слушает. Каждый человек — остров. Лучше угостите его кофе.

Мы больше сожалеем о том, что не сделано, чем о том, что сделано.

Сверх сил своих стремиться ввысь — на то и небеса.

Как грустно, что никто из нас не слышит друг друга. Важное тонет в мелочах, катастрофы — в нелепостях.

Поработаете столько, сколько я, доведете себя до ручки, но никто вам не скажет «спасибо». Чем больше делаешь, тем больше тебя нагружают.

Как их исправлять и что исправлять — правописание, пунктуацию или одиночество, сквозящее между строк?

Учитель должен быть одновременно актером, полицейским, ученым, тюремщиком, родителем, инспектором, рефери, другом, психиатром, учетчиком, руководителем и воспитателем, судьей и присяжным, властителем дум и составителем отчетов, а также великим магистром Классного журнала.

О сливках заботиться нет нужды. Они всегда будут сверху.

Помню весну. Сирень и звезды. Розу и росу. Тебя и ночь. Помню мою руку в твоей руке под луной, висевшей, как серебряный замочек звездного ожерелья, надетого на шею облачка. Помню на деревьях шепот листьев — этих бездумных болтунов. Помню всплески озера. Помню острое, как шип, чувство любви. Но почему я не помню твоего Имени?

У сердца своя правда, у ума — сомнения.

Быть или не быть...
Под этим я имею в виду:
Быть самой собой
(а, кстати, какая я?)
Или быть такой,
Какой мои родители
(Увы, бедный Йорик, я хорошо знала их!)
Хотели бы меня видеть
после
Их собственных неудач,
Или такой,
Какой ждет меня мир?
(Выбор трудный)
Дальше тишина

Надо воспринимать хорошее вместе с плохим и знать, что вся наша жизнь не будет состоять из одних роз.

Детство — чужая страна: говоря на одном и том же языке, родители и дети нередко совершенно не понимают друг друга.

Экзамены — больше цифры на бумаге, чем знания ученика.

– Что за шум? – Так звучит мысль, мистер Макхаби, – ответила я.

Если нет сил, то и небеса не помогут.

Для юности и в штампованных фразах таится новизна.

Снова пятница, прошла еще неделя. Время сжимается и растягивается, как испорченный аккордеон, и только твои письма напоминают о нашем милом прошлом, вносят порядок и смысл в мою сумбурную жизнь.

Есть учителя, которых ничему нельзя научить.