Арнон Грюнберг – цитаты и высказывания

Счастье стало частью настоящего, а счастье в настоящем — это тревожное состояние, счастье в прошлом или в будущем переносится намного легче.

Но уверенность — это ловушка. Правда, понимаешь это обычно слишком поздно.

Ненависть — это море, в котором сливаются все реки тоски.

Любовь, пусть даже самая крошечная, всегда начинается с внимания. Внимание — это аккумулятор желания.

Но если слишком долго взвешиваешь слова, то становишься нем как рыба, а потом, не успеешь и глазом моргнуть, жизнь уже прошла, а ты так ничего и не сказал.

Я по собственному опыту знаю, что бывает ложь, за которую держишься до конца. Не потому, что боишься разоблачения, а просто потому, что ни за что не хочешь расстаться с некоторыми иллюзиями. Обычно это маленькие иллюзии, но до чего они прекрасны!

Возможно, для того, чтобы жить по-настоящему, нужно потерять контроль над жизнью. Но я не мог позволить себе потерять контроль. В этом ведь суть игры — сделать так, чтобы не вы, а ваш партнер потерял над жизнью контроль и однажды вдруг заметил, что под ногами у него не твердая почва, а зыбучий песок.

Если люди перестанут смеяться, им останется только умереть.

Если счастье — это больше не надежда, то оно должно стать по крайней мере воспоминанием.

Совершенство непривлекательно, по крайней мере, меня оно никогда не привлекало; привлекательно лишь совершенное наполовину: некая незавершенность, какой-нибудь, например, шрам. Совершенство абсолютно, поэтому по сути своей уже мертво.

Верность и неверность — наступает такой момент, когда эти два слова теряют свое значение, свой первоначальный смысл. Чувство, которое привязывает вас к другому человеку, уже не укладывается в рамки такого двусмысленного понятия, как верность. В конечном итоге вас начинает связывать негативная форма любви: допустим, ваш партнер вам надоел, вы страшно хотите, чтобы он ушел, провалился ко всем чертям, даже умер, но ваш партнер не умирает и никуда не проваливается. Вы делаете одиннадцатиметровый удар и с нетерпением ждете ответного — и смеетесь над этим своим нетерпением, так вот этот ваш смех и есть признак того, что вы готовы наслаждаться своей негативной любовью. Можно надоесть друг другу — и годами, а то и всю жизнь не расставаться.

Память — это болезнь, это жар, который не спадает, несмотря на сотню холодных примочек.

Я знаю людей, которые в цепочке случайностей упрямо пытаются усмотреть волю провидения. Мне это никогда не удавалось. Мир скорее напоминал мне психологический опыт, в котором, ради чистоты эксперимента, подопытным кроликам не сообщается, что они подопытные кролики. Что будет, если мы пошлем этой девушке рак? Как отреагирует Мельман, если мы устроим ему встречу с Пустой Бочкой? Хотел бы я однажды попасть в кабинку к тем, кто за нами наблюдает, к тем, кто проставляет крестики против длинного списка наших обычаев и привычек. Но возможно, что в этой кабинке никого и нет и мы играем роли перед кинокамерой, в которую не вставлена пленка.

Желание встретить на своем пути очаровательного принца, который тебя страстно полюбит,  — скорей всего, именно это скрывается за любым горем, волнением, заиканием, это то, что стоит за всякой мечтой об осмысленной и интересной жизни. Неистребимое и вечное желание встретить принца на белом коне. Я не твой принц на белом коне, я крыса на игрушечной лошадке. Театр ложной надежды закрывается.

Искушение — это прелюдия тоски. Тот, кто не может противиться искушению, напоминает писателя, который пишет десять страниц книги, десять блестящих страниц, а потом берется за новую книгу и снова пишет не больше десяти страниц. Так он пишет начало десятков, а может быть, и сотен книг, но лишь только начало, потому что опасается, что потом ему будет больно и тяжело.

Я верю в закон дефицита. Я считаю, что если все покупают яблоки, то надо покупать груши. Если все лезут на гору, надо спускаться с горы. Если все стремятся к счастью, остается злить судьбу, и если все простирают руки к Богу, то самое время отправляться к черту на посиделки.