Алистер Маклин – цитаты и высказывания

Еще одна кукла на цепи, как тысячи других кукол во всем мире. Насаженная на крюк и пляшущая под нашу дудку.

А чтобы заметить яму, необходимо прощупать всем телом очертания её дна.

— Ты сводишь мужчин с ума.
— Похоже, на тебя это не распространяется, — едко ответила она.
— Нет, — согласился я. Потом, через несколько секунд, горько добавил:
Нельзя человека свести с того, чего у него нет.

Даже самый ловкий, самый сильный и самый удачливый агент рано или поздно встречается с преступником более ловким и более удачливым.

Постоянная бдительность — цена власти.

У виски был тот специфический вкус, который возникает после того, как вы вволю, до судорог, поплавали в холодной воде, часа два гребли при пронизывающем ветре, а перед тем несколько раз окончательно попрощались с жизнью.

— Мне так жаль... Я была такая глупая... И грустно за вас...
— За меня?
— Теперь я понимаю, почему вы предпочли бы работать с куклами, а не с людьми. Когда умирает кукла, человек не плачет.

Никогда не следует критиковать шефов. У правящих классов всякий раз находятся кое-какие срочные дела.

Чья-то внезапная смерть для людей, что открытая банка меда для пчел. И то и другое немедленно стягивает внушительное количество любопытствующих с мест, которые только что казались лишенными всяческой жизни.

Еще один из тех, кто связан с гончими, а убегает с зайцами.

Страх, если он достаточно велик, может заткнуть уста не менее надежно, чем смерть.

Когда одна красивая девушка приглядывается к другой красивой девушке, ее глаза превращаются в мощнейшие телескопы.

Некоторые люди никогда не смогут постигнуть достоинства простоты и опасности переиграть.

Он подавил в себе крик, преобразив его в три слова, не подлежащих печатанию и выражающих нелестный отзыв о моих родителях.

Небрежная беззаботность, полная естественность — вот как это делают профессиональные преступники.

Если то, что мы увидели, могло называться радиопередатчиком, значит, говяжий фарш вполне можно заставить принять участие в корриде.

Я никогда не плавал в пироге по Ориноко, и никогда с ветки высокого дерева молниеносным броском на меня не спрыгивала десятиметровая анаконда, чтобы сжать мое горло смертоносным кольцом. Но теперь мне уже не придется ехать так далеко, чтобы испытать все эти экзотические ощущения.

Если бы мне рассказали о чудаке, который пытается надеть акваланг прямо в воде при волнующемся море, у меня нашлось бы достаточно слов, чтобы дать оценку его умственным способностям. Но если бы вслед за этим поступило уточнение, что этот самый чудак пытается надеть свой акваланг, находясь в воде по левому борту «Нантесвилля», в то время как с правого борта несколько человек, вооруженных гранатами, ищут его, я назвал бы эту выходку с аквалангом не слишком эффектным акробатическим трюком.

Люди улыбаются другим людям, когда те внушают уважение или жалость или то и другое разом.

— Закон уже пробовал заставить меня говорить. Я знаю закон. Вы не можете меня заставить. У меня свои права. Так гласит закон.
— Закон остался там, за дверьми. По эту сторону двери мы оба за чертой закона. Ты знаешь об этом. В одном из самых больших цивилизованных городов мира мы оба живем в наших собственных маленьких джунглях. Но и в них тоже есть какой-то закон. Вернее — право. Убить или быть убитым.

Но сейчас мои нервы были натянуты, как леска на удочке рыболова, предвкушающего большой улов. Вполне возможно, моя рыбалка закончится главным уловом в жизни — пулей в лоб.

Философы напрасно спорят о том, что такое счастье. Я мог бы ясно и однозначно ответить на этот вечный вопрос. Я бы мог даже предложить интересующимся испытать это на практике. Для этого нужно всего лишь произвести комплекс определенных действий.
Для начала — многочасовая морская разминка с разнообразными упражнениями общеукрепляющего свойства, в том числе акваланг, вёсла и скоростное лазание по якорным цепям с непременным посещением массажиста, специализирующегося по проблемам шейного отдела позвоночника, потом — выход на сцену профессионального театра с исполнением главной роли в спектакле абсудистского толка, и, наконец, участие в производственном совещании в качестве управляющего обанкротившимся филиалом, вызванного на ковёр к генеральному директору фирмы.

Кольт убивает быка с расстояния 50м. Что останется от моего бедра? Надо постараться думать о чем-нибудь другом. Бесполезно. У меня всего две ноги, и характерно, что обе мне очень дороги.

Я инстинктивно напряг мышцы, ожидая выстрела и удара пули. В таких случаях это неплохой способ защиты. Еще эффективнее было бы заслониться газетой. Какого черта в свое время никто не посоветовал полковнику Самюэлю Кольту осчастливить человечество усовершенствованием других необходимых вещей, ну хотя бы застежек для бюстгальтеров!