Александр Рафаилович Кугель – цитаты и высказывания

Ненужность разговоров вытекает из общего настроения обреченных судьбе людей.

Слышишь часто фразу: «Хотелось бы вычеркнуть прошлое!» Как высокомерно! Ну, вот, оно вычеркнуто — все сплошь, без начала, без конца. Продолжения не следует. Над вечной пропастью повисла глава, к которой не подберешь нумерации.

Всякий человек есть жертва своего темперамента, если только темперамент не принесен в жертву человеком, что наблюдается не менее часто.

Если то, что должно случиться, непременно случится, если бесполезна борьба, если жизнь безудержно идет к окончательному аукциону, – большая часть речей становится действительно бесцельным словоизлиянием. От слова отнимается самое драгоценное его свойство – способность сделаться действенным орудием, способность влиять, заражать, целесообразно направить жизнь. И тогда, точно, самое лучшее – молчание.

Когда сердцу и уму ясна обреченность жизни и бесполезность борьбы, когда внутренний мир такой холодный и усталый, что не знает, какое собственно выбрать «направление» – жить или застрелиться» – люди вырабатывают свой особенный диалог, очень мало похожий на разговор действенной жизни.... Стоя в стороне от жизни, подчиняясь ее течению, эти пассивные натуры больше разговаривают про себя и для себя, чем для дела.

— В женщинах, — сказал он мне однажды, — самое важное, это — драматическое движение.
— Это что такое?
— А это когда у нее внуки, например, а я верю, что она девушка.

Он был так наивен, так грациозно циничен в своем неведении добра и зла.

Основная черта человеческой натуры, думается мне, есть легкомыслие. А в особенности натуры активной и действенной. Легкомыслие помогает жить. Без легкомыслия не было бы оптимизма, а не будь оптимизма, нечем было бы поддержать бодрость духа и волю к жизни. Легкомыслие дает уверенность, развертывает крылья, порождает надежду.

Всем своим видом она говорила:
«Я стала тише и сосредоточеннее, ибо прошла через большое страдание и, хотя, не показываю этого, однако, не могу настолько не показать, чтобы уже совсем не было заметно.»

И сама возможность глядеть и озирать нашу жизнь есть уже источник огромной радости, независимо от того, понимаешь ли то, что видишь, и вникаешь ли в смысл видимого.