Александр Полярный – цитаты и высказывания

Пытаться забыть — значит, постоянно помнить.

Помни, что это — всего лишь сказка, и ты в любой момент можешь закрыть эту книгу и отложить ее в сторону...

Пепел вместо сказок.

— Простите, пожалуйста, спасибо, извините, просто тот человек хотел меня напоить, сделать своей женой, и я бы умерла от несчастья с ним...
— Богачи, да, они такие...
Я тут же ответила:
— А цветы — нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня надо брать едой...
— Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам? — добавил он.
— Ромашковым чаем еще можно! — улыбалась я.
— Ого, как откровенно!
— Почему? — я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.
— А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.

Плач, также как и смех, может быть заразительным.

Теперь и родной дом кажется мне чужим. По­тому что Дом — это там, где есть ты.

Я замечал, что Зои становится со мной скучно, чувствовал, что ей одиноко и что часы, проведенные вместе, сократились до минут, а минуты искренности — до секунд...

В компании этих двоих мне было очень уютно: они излучали какое-то тепло и доброту.

Вселенная бывает щедра на подарки или на друзей, но получая, мы должны что-то отдать взамен.

Очень странная, но кажется, еще более милая, чем странная.

Вы знаете, что приятнее дарить, чем получать подарки? Есть схожее чувство, которое называ­ется «правило спасающего»: когда спасатель, только что вытащивший из воды тонущего че­ловека, радуется больше, чем потерпевший.

Я и сама иногда плачу. Жалеть себя легче, чем держать боль внутри...

За несколько лет работы с актерами я понял одно: все театралы — странные ребята, а многие из них так вживаются в роль, что выйти из сво­его образа уже не могут.

Всю жизнь я была твердо уверена, что влюбленность — это не ко­робка шоколадных конфет, купленная по пути на свидание. Это что-то большее... То, чего мне еще не показывала жизнь. Оказывается, все на­много проще. И одновременно сложнее, потому что нет такого языка на планете Земля, способ­ного передать это чувство...

И только раз в несколько лет можно было наблюдать, как снегопад вперемешку со звездами делал счастливыми людей, находящихся в этом волшебном месте.

Скучать по человеку, которого больше никогда не увидишь, это ужасно несправедливо.

Униже­ние преследует меня с самого рождения. Инте­ресно, что чувствует крошечный ребенок, когда родители оставляют его у порога детдома, нажи­мают на кнопку звонка и уходят в темноту?

Я не поверю, что тот, кто разлюбил, хоть когда-то по-настоящему любил!

Радостно наблюдать за любимым человеком, когда он спит: сразу появляется чувство заботы. Укрываешь его теплым одеялом, целуешь в лоб, чтоб спалось слаще, стараешься вести себя как можно тише. Я не заметила, как уснула рядом. Хотя кто замечает, когда он засыпает, верно?

Дарить подарки приятнее, чем получать.

Вы смогли бы пропасть на неделю из своей жизни? Просто вырваться, оставив дома включенным свет, приготовленный суп в холодильнике, может быть, даже открытым окно. Пусть там будет холодно. Бывает, что-то делаешь и не думаешь о последствиях, идешь в расстегнутом пальто по улице, даже когда на улице мороз, а потом лежишь неделю дома с температурой.

Только когда выходишь из шумного места, пони­маешь, насколько тебе не хватало отсутствие ка­ких-либо звуков.

Что мы сделали за день? Гуляли. Пили много кофе. Видели много людей. Дышали морозным воздухом.

Если девушка в двадцать лет в чем-то начинается сомневаться, значит, говоря «все хорошо», это означает: «все плохо».

Цели в жизни не было, настроения — тоже. Оста­валось только стареть...

У нашей жизни нет сценария! Но нашелся человек, который готов взять на себя всю ответ­ственность и написать такой сценарий!

Мы все же решили зайти в лавку сладостей Борли Минтла. Само заведение было похоже на пряничный домик из какой-то сказки. Все такое сладко-сахарное... У прилавка стояла семья. Как обычно, дети в таких местах плохо себя ведут. И ребенок в этой семье не был исключением. Я не люблю слезы — особенно, когда о них оповещает детская истерика, с громким ревом метров на пятнадцать вокруг.

Разговоры детей — это своего рода пересказ фактов из их жизни. Кому какую игрушку купи­ли, у кого папа работает пожарным и так далее. Но эти двое, разговаривая всего пару часов, уже знали самое важное друг о друге.

Мама пишет в это время сообщение: «Сынок, я буду через два часа». А сын стоит на табуретке, на шее слегка затянута петля, он слышит звук входящего сообщения на мобильном. Рванув по привычки к телефону, он опрокидывает табу­ретку, петля затягивается насмерть, и он висит на турнике без всякой возможности спастись. Счастливая мама заходит домой, говорит: «Сы­нок, я тебе такое сейчас расскажу», проходит в комнату и кричит: труп мальчика висит уже два часа на турнике, табуретка валяется рядом и, са­мое печальное, что она никогда не поймет «шут­ку» своего сына.

... и я не знаю, что именно было дальше, но этот мужчина спас ее... от повседневности.

Пиццу привезли минут через тридцать. Джек расплатился с курьером и предложил ему зайти и выпить горячего шоколада. Курьер взглянул на него удивленными глазами и, что-то пробор­мотав, ушел. «Видно испугался, что мы хотим его ограбить и убить», — сказал Джек. Я засмеялся, а Марси c ухмылкой вставила: «К Джеку никто никогда не заходил на чашку горячего шокола­да...». «Но Марси, дорогая, на улице холодно, а он сделал нам такую услугу, привез ужин», — от­ветил Джек. «. за который ты заплатил...», — добавила Марси.

— Ты, видно, не понял, почему в твоем книжном шкафу всего одна книга?
— Нет, почему?
— Видишь эту стену с книгами? Джек заполнил её именно теми книгами, которые прочел. А я поставила свою любимую книгу на твою полку: начни с нее, если у тебя будет желание...
Я посмотрел на стену с книгами, которые прочитал мистер Джек: тут были сотни книг.

Но когда тебя оставили на пороге детдома, трудно поверить, что твои родители были достойными людьми.

Никогда не понимал людей, которые встречаются со своими однокурсниками, коллегами, бывшими одноклассниками. В мире более семи миллиардов человек, а кто-то берет в жены девушку, работающую с ним, за соседней кассой.

Там, где бывает закат, — вскоре наступает рассвет.

На улице шел дождь, и мы не выползали из-под одеяла почти весь день.

На долю секунды почувствовала себя особенной.

Прошло совсем немного времени, но меня уже вынудили понять — справедливости в мире нет. Из собственных вещей — только шкафчик у двухъярусной кровати, а шрамы на коленях на­поминают, как мне не хватает мамы. Я никак не мог понять, почему меня бросили и чем я так успел провиниться?

Я знал, что когда-нибудь расскажу обо всем, но не сейчас.

Она жаловалась игрушечному зайчику, что у нее очень твердая подушка. Я пообещала маме, что достану для нее самую мягкую подушку, которая только существует. Уже и не помню, каким образом я ее тогда думала достать, ведь мне было всего восемь лет. Обещание свое я не успела выполнить: мама умерла через две недели — не знаю, отчего, мне не сказали. Наверное, виной всему была слишком твердая подушка, а ведь у нее так сильно болела голова...