Алексей Овчинников, 06.08

Какое скверное, неприятное зрелище представляют собою мертвые туши и куски окровавленного сырого мяса! Это, несомненно, и казалось бы страшным, и никто без отвращения не мог бы и подумать о принятии в рот такой мерзости, если бы не приучил нас к тому переходящий из поколения в поколение обычай; а обычай имеет такую силу, что, как мы читаем, в некоторых странах существует обыкновение съедать тела своих умерших родственников и друзей, в предположение, что для последних нет лучшего места упокоения, как в желудках поедающих их. И только потому, что таков обычай, они делают это так же спокойно и с таким же удовольствием, как мы обгладываем ногу кролика или куриное крыло. Представьте себе, что человек, воспитанный в таком месте, где нет обычая убивать животных и есть мясо, вдруг попадет на один из наших мясных рынков пли на одну из наших боен и увидит, какое у нас общение с мертвыми телами, как мы радуемся и веселимся на их похоронах и в каких почетных могилах мы погребаем трупы скотов, да не только трупы, но и самые внутренности их, — разве не остолбенел бы этот человек от ужаса и удивления? Разве он не счел бы нас свирепыми чудовищами и не сказал бы, что мы оскотинились и исполняем роль хищных зверей, раз мы питаемся останками своих сотварей?

Ну и плутовство! Смотри-ка только, как молодежь сговаривается между собой, чтобы одурачивать стариков.