Юля Ракшина,

История — прямо
долговая яма.
Мне должен Наполеон,
Арбат, который был спален.
— Представим, что татарского ига нет,
тогда все сдвинется на 300 лет. Я должен
мальчику 2000-го года
за газ и за воду
И погибшую северную рыбу.
(он говорит: «Спасибо!»).

Да, это несомненно: каждый из нас — храм. Но что заключено в пустом пространстве моего храма?
Эстер. Заир.
Она заполняет его. Она — единственная причина того, что я ещё жив. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, почему стою сейчас в центральной нефе, почему мчался по обледенелой автостраде и томился в пробках — для того, чтобы помнить, что надо ежедневно перестраивать себя; для того, чтобы — впервые в жизни — признать: я люблю другого человека больше, чем самого себя.