Alexander Murasame, 19.06.2007

— Все знают мистера Мердока?
— Знают?! Да он мне руку поджёг!
— А на мне он вышил молнию!

— Элиза, прежде чем покинуть этот мир, я должна кое-что тебе сказать.
Она взяла меня за руку. Какими же слабыми стали ее пальцы. У меня затряслись плечи. К горлу подступили рыдания.
— Нет, мама! Прошу тебя, не...
— Успокойся, дитя мое, и будь сильной. Будь сильной ради меня. Меня забирают от тебя, и ты должна относиться к этому как к проверке тебя на прочность. Ты должна быть сильной не только ради себя самой, но и ради твоего отца. Мой уход делает его уязвимым перед громкими голосами других членов ордена. Ты, Элиза, должна перекричать их всех и наставить его на третий путь.
— Я не смогу.
— Сможешь. Однажды ты станешь великим магистром и поведешь орден, руководствуясь своими принципами. Принципами, в которые веришь.
— Так это же твои принципы, мама.
Она выпустила мою руку и потянулась, чтобы погладить меня по щеке. Ее глаза утратили былую ясность, но мама улыбалась.
— Эти принципы основаны на сострадании, а тебе, Элиза, сострадания не занимать. Тебе оно присуще в высшей степени. Ты знаешь, как я горжусь тобой. Я и мечтать бы не могла о более удивительной дочери, чем ты. В тебе я вижу все лучшее, что ты унаследовала от меня и отца. Просить о большем было бы грешно. Знай, Элиза: я умираю счастливой. Это ведь такое счастье — узнать тебя. И такая честь — быть свидетельницей рождения твоего величия.