Светлана Староверова, 26.03

Я люблю слышать твой смех, видеть, как ты реагируешь на некоторые вещи, я люблю узнавать о тебе что–то новое. Я люблю то, кем я становлюсь с тобой, и я верю, что ты не сделаешь мне больно.

Да, я бежала с другим, бежала! (С тоской.) Ты бы тоже бежала. Я сгорала на огне, вся душа у меня в язвах и ранах, а твой сын был для меня струйкой воды — я ждала от него детей, успокоения, целебной силы. Но тот был тёмной рекой, осенённой ветвями, волновавшей меня шуршаньем камышей и глухим рокотом волн. И я пошла за твоим сыном — ведь он был холодным ручейком,  — а тот посылал мне вслед стаи птиц, и они мешали мне идти и веяли холодом на мои раны, веяли холодом на бедную иссохшую женщину, девушку, обласканную огнем. Я не хотела, пойми! Я не хотела, я не хотела! Я стремилась к твоему сыну, и я его не обманывала, но рука того подхватила меня, как шквал. И он подхватил бы меня рано или поздно, даже если б я состарилась и все дети твоего сына вцепились мне в волосы!