Анна Мотко, 08.02.1986

Никита Иванович Рылеев, столичный обер-полицмейстер, был дурак очевидный. «Объявить домовладельцам с подпискою,  — указывал он,  — чтобы они заблаговременно, именно за три дни, извещали полицию  — у кого в доме имеет быть пожар». В книге Радищева, которую он разрешил печатать, Рылеев ничего не понял, а скорее всего, даже не прочел её. Не вник, наверное, и в эпиграф из «Телемахиды», от которого мороз по коже дерёт: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй…»

В холле стоял Ричард Кемпбел Гэнси III в школьной форме, пальто, шарфе и перчатках, выглядя, как кто-то из иного мира. За ним был Ронан Линч, его дьявольский галстук в этот раз был завязан ровно, а рубашка заправлена.
Унижение и радость яростно боролись в Адаме.