Яков Сорокин, 23.04.1988

Он всё же начал молиться, но поймал себя на том, что почти механически твердит слова молитвы, хотя уже ничего не ждёт от бога. Илона мертва, о чём же ему молиться? Но он продолжал молиться о её возвращении неведомо откуда и о своём благополучном возвращении, хотя он был уже почти дома. Не верил он этим людям – все они вымаливали себе что то, а Илона ему говорила: «Молиться надо господу в утешение», – она где то прочитала эти слова и была в восторге от них. Стоя здесь с молитвенно сложенными руками, он вдруг понял, что вот сейчас он молится от души, потому что вымаливать у бога ему нечего. Теперь он уже и в церковь сможет пойти, хотя лица большинства священников и их проповеди ему невыносимы. Но надо же утешить бога, который вынужден смотреть на лица своих служителей и слушать их проповеди.