Maga Adaev, 20.10.1983

— ... Люди воображают собственную смерть, чувствуют её приближение, и одна мысль о её неизбежности становится афродизиаком. Собаки или кролики ведут себя иначе. Или птицы, к примеру, — в неурожайные годы откладывают меньше яиц или вообще не спариваются. Всю энергию тратят на то, чтоб остаться в живых и дождаться более благоприятных времен. А человек надеется оставить свою душу в ком-то другом, в новой версии себя, и жить вечно.
— Значит, мы обречены, потому что надеемся?
— Можно назвать это надеждой. А можно отчаянием.

Человек – существо странное... Он мечтает о чуде, совершенно не представляя себе, что это такое. Ему кажется, что чудо – это исполнение его желаний. Тогда как чудо – это просто нечто сверхъестественное, нечто, что не вытекает из обстоятельств жизни, из ее логики, но «спускается сверху», как новое обстоятельство, как лишний, дополнительный элемент системы.
И что бы ни происходило с человеком, он не может этого понять. Точнее – он не может принять того факта, что чудо ему неподконтрольно. Он не может ни вызвать его, ни направить в том направлении, в котором ему бы того хотелось. И именно этот факт более всего смущает нуждающегося в чуде.
То, о чем мечтает человек, когда мечтает о своем чуде, – это чудо контролируемое, управляемое – его чудо. Он не хочет просто «новых обстоятельств», он хочет, чтобы были те обстоятельства, которые ему нужны. Иными словами, он мечтает ни о чем другом, как о том, чтобы быть Богом.
Человек так любит красивые слова – любовь, правда, чудо... И кажется, ничего в этом не смыслит. Категорически ничего...