Андрей Козлов, 28.04.1994

Но тем, кто пошел за Корниловым, это было не важно. Для них этот поход и есть сама Россия. <...> Ими воплощаются в жизнь жесткие слова Корнилова: «Если не суждено будет победить — покажем, как умеет умирать русская армия». В бою человек проявляется отчетливее всего. Так было принято считать в то время. Яростные атаки в полный рост ровными шеренгами, зачастую в кромешной темноте, спаяли их кровью — своей и чужой. <...> Это было жертвоприношение за Россию во всех смыслах этого слова. Чистое, безумное, красивое и напрасное. Пусть военное счастье изменяет Корнилову, пусть на исходе боеприпасы, пусть после упорных боев изрядно поредевшее войско едва держится на ногах. Для них это ничего не значит. «Мы говорили в дни Батыя и на полях Бородина: «Да возвеличится Россия! Да сгинут наши имена!»». Это словно о них сказано, о первых добровольцах.

Бывает, что после какого-то промежутка времени не хочется общаться с человеком, с которым мог проговорить целые ночи. Дело не в том, что не осталось общих тем, просто ощущение такое, что все сказал и больше попросту не хочется.