Дарина Онешко, 03.04

Теоден что-то крикнул своему коню, и он с места рванулся вперед. Позади билось на ветру знамя Рохана — белый конь мчался по зеленому полю. За ним лавиной двинулся передовой отряд. Но король Рохана летел впереди всех, его никто не мог догнать. Словно древнее божество, словно сам Великий Оромэ в битве Валар на заре мира, неудержимо мчался король Рохана. Он поднял щит, сверкнувший золотом в первых лучах солнца; трава под копытами его коня вспыхнула изумрудным ковром, потому что настало утро! Ветер с далекого Моря и солнце взяли верх, тьма отступила, полчища Мордора дрогнули в ужасе перед лавиной Всадников, катящейся на них, и побежали! А Всадники Рохана пели боевую песнь, пели и убивали врагов. И эта песнь, прекрасная и грозная, была слышна за стенами Минас-Тирита.

— Мой клан был вырезан во время войны Ледяных Когтей.
Ифгар тогда командовал наступлением. Это было дикое, ничем не оправданное убийство. <..>
— И после всего этого вы столько лет ухаживали за ним? — удивилась Гильфи.
— После гибели моего клана я стала Глауксовой сестрой (монашкой) и узнала, что прощение врагов есть высший долг каждой совы. Прошло много времени, прежде чем я смогла простить. Но когда наконец это произошло, мне стало легче.
— Но посмотри к чему это привело! Ифгар ничуточку не изменился, он так и остался предателем...
— Это неважно. Я изменилась. Исцелилась. Он — нет.