Виктория Верзакова,

... Город сожжет твой портрет, твое имя и факт существования... будут вызывать лишь ужас и отвращения...

Она уже стала проводить пасмурные октябрьские утра, сидя у окна своей комнаты, жалея мёртвых и думая, что, не пожелай бог отдохнуть в день седьмой, у него было бы время для того, чтобы сделать мир более совершенным.
— Ему надо было воспользоваться тем днём, тогда бы в мире не было стольких недоделок, — говорила она. — В конце концов для отдыха у него оставалась вечность.
Для неё со смертью мужа не изменилось ничего, за одним-единственным исключением: прежде, при его жизни, для мрачных мыслей у неё была причина.