Лилия Гашникова, 12.01

Он был хорошим человеком. <...> Ему были не безразличны человеческие судьбы, судьбы мира. Ну, как это называется у людей – сострадание! У него слишком сильно было развито чувство сострадания. Думаю, потому-то он столько и пил. Он внутри себя переживал страдания других людей.

— Благослови отче, ибо я согрешил.
— Мы знакомы?
— Откуда мне знать? Так что нужно сделать, чтобы искупить убийство? Почитать «Аве Мария»?
— Не знаю, Чарльз. А как ты замаливаешь грехи?
— Так ты меня знаешь. Мы с Богом заключили сделку: я не спрашиваю почему Он терпит гадов, вроде тебя, а он направляет мою руку.
— Значит, ты длань Божья? И чего же ты хочешь?
— Для начала взглянуть тебе в глаза и сказать, что я все знаю.