Vera Gjorgjieva,

Я натощак приду в тощее утро,
бессонницей и горем вымазанная.
Взахлеб навру во все открытые мне рты
— про радость
проведенных мной обоих выходных.
Итак... Проглатывая гордость
послевкусия горя, в поддых
бью, чтоб голос не задрожал вдруг.
И — я рассказываю вам, и вру... И вру.

Теоден что-то крикнул своему коню, и он с места рванулся вперед. Позади билось на ветру знамя Рохана — белый конь мчался по зеленому полю. За ним лавиной двинулся передовой отряд. Но король Рохана летел впереди всех, его никто не мог догнать. Словно древнее божество, словно сам Великий Оромэ в битве Валар на заре мира, неудержимо мчался король Рохана. Он поднял щит, сверкнувший золотом в первых лучах солнца; трава под копытами его коня вспыхнула изумрудным ковром, потому что настало утро! Ветер с далекого Моря и солнце взяли верх, тьма отступила, полчища Мордора дрогнули в ужасе перед лавиной Всадников, катящейся на них, и побежали! А Всадники Рохана пели боевую песнь, пели и убивали врагов. И эта песнь, прекрасная и грозная, была слышна за стенами Минас-Тирита.