Ирина Мартыненко, 30.10

— Ведь чтобы нравиться женщинам, нужно держать себя беззаботно, точно шут, или неистовствовать, как в трагедии. Они над нами смеются, когда мы просто говорим, что любим их. По-моему, гиперболы, которые их забавляют, это осквернение подлинной любви. В конце концов не знаешь, как ее выразить, особенно когда вас слушают… женщины… умные.
Она смотрела на него прищурившись. Он понижал голос, наклонялся к ее лицу.
— Да! Я вас боюсь! Я, может быть, оскорбил вас?... Простите! Ведь я всего этого не хотел говорить! Это не моя вина! Вы так прекрасны!
Г-жа Дамбрёз закрыла глаза, и он изумился, как легко одержана победа.

— Тебя как звать-то?
— Гофман.
— Еврей, что ли?
— Немец.
— А! А то я евреев как-то не очень.
— А немцев?
— Немцев? Нормально.
— А в чём разница-то?
— Ну чего ты пристал?