Георгий Корнев,

— Знаешь, что я думаю? Жади права: ты все время ищешь повод, чтобы не жить, не быть счастливым. Знаешь, что тебе нужно? Совершить безумный поступок! Есть люди, которых надо сдерживать, а тебе надо дать волю. Вырвись на волю!
— Иветти...
— Ты слишком много думаешь. Тебе на всё в жизни нужна гарантия. Жизнь никому не даёт гарантий. Почему у тебя она должна быть?

Когда она появилась, с ее ладоней еще не сошли снежные укусы, а с пальцев — кровавый иней. Все в ней было какое-то недокормленное. Проволочные ножки. Руки как вешалки. На улыбку она была не скора, но если та все же появлялась, была заморенная. Волосы у нее были сорта довольно близкого к немецкому белокурому, а вот глаза — довольно опасные. Темно-карие. В те времена в Германии мало кто хотел бы иметь карие глаза. Может, они достались Лизель от отца, но знать наверное она не могла, ведь отца Лизель не помнила. Об отце она хорошо помнила только одно. Ярлык, которого не могла понять.