Никита Матвеев, 24.05.1989

У тебя было какое-то представление о жизни, была какая-то вера, какая-то задача, ты был готов к подвигам, страданьям и жертвам — а потом ты постепенно увидел, что мир не требует от тебя никаких подвигов, жертв и всякого такого, что жизнь — это не величественная поэма с героическими ролями и всяким таким, а мещанская комната, где вполне довольствуются едой и питьем, кофе и вязаньем чулка, игрой в тарок и радиомузыкой. А кому нужно и кто носит в себе другое, нечто героическое и прекрасное, почтенье к великим поэтам или почтенье к святым, тот дурак и донкихот.

— Прекрати это.
— (смеётся) Прекратить что?
— Смотреть на меня и хихикать!
— Ты такой большой и грозный. Сразу и не подумаешь, что ты такой добряк.
— Хватит! Я воин Бересеада! Я не добряк!
— (хихикает) Добряк.
— …(жалобно) Ненавижу людей.