Нет ограничений
открытое
Сообщество не верифицировано администрацией ВКонтакте
У сообщества нет огня Прометея
64876309
alyakudryasheva
Аля Кудряшева (Хайтлина)
Книга "Иногда корабли" в ОТКРЫТОМ ДОСТУПЕ!
"Меня кто-то любит, Боже мой, кто б то ни был, Меня кто-то помнит, Боже мой, кто б то нЕ жил, Пусть им - всем тем - нарисованы будут нимбы, Пусть им - всем вам - адресована будет нежность" ©
публичная страница
16+
Поэт
ограниченная
izubr.livejournal.com
Фильм по стихотворению "Мама на даче" Мы бесконечно рады, что стиxи Али Кудряшевой дают такой отклик среди читателей! По этим текстам снимают фильмы и даже книги! Алена, вы проделали колоссальную работу, спасибо вам большое, это лучшее что мы видели в своей жизни.
господи я карась зрачки у меня круглы я уходил на дно ты вынул меня из мглы я колебался в иле меркнущей чешуей и улетел за леской за ледяной шлеей господи я карась жабры мои красны бой затонувших звонниц к северу от шексны я проплывал сквозь воды глядя на облака где оставляли люди бога без языка тина моя рутина серый небесный снег что же наворотил он этот твой человек рыбья моя хребтина хрустнет такая страсть я говорю спасибо господи я карась ([club103447638|Радио Мордор | Люба Колесник])
Дорогие поэты, спешите подавать заявки! Это- крупнейший фестиваль поэзии в мире!
Баллада про драконов За городом речка, за речкой леса, За ними заката висит полоса, Вдали, за закатом в потёках смолы, Видны очертанья высокой скалы. И если ты выйдешь из дома с утра И к речке придёшь (уже будет жара), Леса перейдёшь (нужен компас и карта) И даже сумеешь дойти до заката, То там, на скале (то есть ты уже тут) Увидишь вверху недоступный уступ. Чуть выше, почти что вне всяких законов, Ютится семья полосатых драконов. Представь, как они величаво летят, Вот мама и папа - в зубах и когтях - И держит родительский гребень за кончик Уставший любимый сыночек-дракончик. __ Рассвет от росы совершенно промок. Вот папа из носа пускает дымок. Вот сын в голубую с зелёным полоску Игрушечных рыцарей строит по росту. Над ними простёрлись колючие льды, Взлетает кормящер на поиск еды Не ждёт, пока мама им кофе доварит Огонь, чуть дыша, под него выдувая. Вот кофе и мёд на драконьем столе, Дракончик играет в ледовом дупле И всем хороши его рыцари, просто Молчат и совсем нелетучего роста. К ним тощих принцесс полагался комплект, Они почти сразу пропали в дупле. А рыцари - если не счистить доспехи - Смешные и твёрдые, будто орехи. Но ты ведь не будешь с орехом читать? И ты ведь не будешь с орехом летать? И слушать далёкое горное эхо Ты тоже, конечно, не будешь с орехом. Печально дракончик сидит за столом. Но что там? Там кто-то кричит за скалой, Он мал и в рубашке, похожей на знамя. (Мы знаем, что ты. Но драконы не знают.) Он очень голодный, он очень устал Его и не видно почти среди скал, Он лёгкий такой, что вот-вот его ветер, Подхватит, помчит, унесёт, не заметит, Дракончик - он в целом совсем не злодей, Но как-то скорей сторонится людей. Всегда у них в памяти - если порыться - Какой-то потерянный без вести рыцарь. И вроде драконы совсем ни при чём, Но кто-то когда-то о ком-то прочёл, Что может быть предок и правда - не вспомнишь. А снизу: - На помощь, на помощь, на помощь! Есть в мире один непреложный закон, И знают его человек и дракон: Что нужно срываться сквозь бурю и смуту, Когда ты действительно нужен кому-то. Дракончик взмахнул полосатым крылом, Сквозь льдистое утро нырнул напролом, И мама-драконша, увидев такое, Блеснула на солнце седой чешуёю. Зелёный дракон на зелёной траве, Усталый стоит перед ним человек (Конечно же ты). - Что стряслось? - Мы в печали! - Как так, расскажи? - По дороге. Помчали! И мама-драконша глядит с высоты Как кто-то в рубашке (конечно же ты) И сын пропадают из виду зловеще. - Так что же случилось? - Ужасные вещи. Завёлся в лесу - пятиглаз и сторук Паук. Он на завтрак съедает старух. Детей, что порой просыпаются ночью, И всех, кто рискует ходить в одиночку, Таких уже мало. - А как же ты сам? - Я смел. Я умею ходить по лесам. Я знаю здесь каждую тропку и норку, Кору у ольхи и засохшую корку. Я знаю, где страшное логово, но Одна его бровь - уже будто бревно, А руки - их сто и на каждой когтищи, И зубы - их точно не меньше полтыщи. Глаза. И ужасно чудовищный рык. Сегодня пропал предпоследний старик. Попрятались дети по грязным подвалам, Все те, что остались. Таких уже мало. И мама осталась со мной-дураком. И я. Помоги, помоги нам, дракон. Мы здесь пропадаем под гнётом паучьим, И помощи ни от кого не получим. - Я маленький! - хочет дракон закричать, - Боюсь пауков, даже их паучат. Пускай это всё, будто льдинка, растает. - Ну что ж, покажи, где паук обитает. В лесу, где канава уходит в овраг Лежит волосатый чудовищный враг Ногами в оврага края упираясь И с глазу на глаз сам с собой препираясь. Сожрать бы кого? Но не лезет уже. Дракончик заходит в крутом вираже, И падает, будто бы кто его скинул, На вражью блестящую жирную спину. И каждой из сотни пугающих рук Ударить пытается чёрный паук, Но много смелей и проворней дракончик. Повержен паук. И сраженье окончено. __ Победа! И кто-то приносит цветы Дракончику (это, конечно, не ты) Подвалы пусты, а дома - загляни-ка - Открыты и в каждом - пирог с земляникой. И в каждом (а их где-то семьдесят семь) Остаться драконов зовут насовсем. А рыцарь - да был ли вообще этот рыцарь, Зачем, прямо скажем, в истории рыться. __ За городом речка и прямо на ней, В траве, меж лохматых ольховых теней, Есть дом,в нём есть кухня и много дракомнат, Живёт там семья полосатых драконов. На солнышке дремлет драконова мать, Дракончик с утра друга ждёт полетать, Вот, кстати, и он. Его руки желты От сока ольхи. Он, конечно же, ты. Есть в мире ещё один важный закон, И знают его человек и дракон: Летать и без крыльев легко, даже легче, Когда тебя друг подождал на крылечке.
Восьмого мая они просыпаются среди ночи. Старший из них говорит: «Черемуха зацветает» Средний из них говорит: «Чепуху ты мелешь». Младший шепчет: «Мама моя святая, Защити нас всех, пока ты еще умеешь, Неприкаянных одиночек». Она говорит: «Всё хорошо, сыночек». Девятого старший под вечер приходит черный, Говорит: «Там толпа, шли по головам, топтались по душам». Показывает ушибы и умирает. Средний будто кожу с себя сдирает, Воет волком, уткнувшись в его подушку. Младший плачет: «Папенька, ты ученый, Куда мы теперь без старшего? Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его». Отец отвечает ему: «Ничего страшного, Если что — спрашивай». Среднего ищут весь день и находят к вечеру, Во временном котле, в ременной петле. Над его кроватью солнечный теплый след еще. Младший смотрит безвыходно и доверчиво, Спрашивает: «Мама, я буду следующим?». Одиннадцатого он просыпается, думает: «Поглядим-ка», Бережно сдувает с цветов пыльцу, Что у нас нынче слышно? Завтра в прошлом году погибает Димка, Прямо в подъезде, лезвием по лицу. Завтра в прошлом году зацветает вишня. А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет, И ничего не произойдет. Двенадцатого он просыпается ровно в семь. Улыбается, ставит чай, начинает бриться. Успевает увидеть, как черемуха серебрится. Утро пахнет поджаристыми коржами, Отец выходит из спальни в одной пижаме. Мать говорит: «Не бойся, я тебе новеньких нарожаю». 8 мая 2008 года #АляКудряшева
Раз уж такой праздник Полина Барскова Временная смерть. Два ритмических упражнения К стёртой от употребления конструкции «безвременная смерть» нет антонима. Единственное, что приходит в голову, — временная смерть. В. Д. После смерти, если будет что-н[и]б[удь] и захотите, то мы встретимся. О. А.-Г. 1. Вчера закончилась война И унесла с собой она Толпу рассеянных людей — Слизнула с крыш и площадей. Они побудут у неё, Как будто бы в плену, — «А после в новое жильё Их, — говорит, — верну». И будет новь почти что старь, На том же месте нервный царь, И девочка в больших очках С соплюшками на кулачках Идёт к Бассейной (где потом Падёт с разбитым животом). Идёт к Бассейной вдоль рядов Старушек-нищенок в цвету И узнаёт запавших ртов И гордых платьиц срамоту. Лисички, астры, бечева — Почём, почём, всё нипочём. Я узнаю тебя, вдова, С культёю нежною, с плечом, Напоминающим крыло, — Я здесь была была была Меня отсюда унесло С толпой улыбчивых гуляк Потом — пустырь или овраг И тел неловких теснота И сладостный в груди Удар — теперь я та, я та — кем буду впереди. Вернусь — и стану выбирать, С кем мне играть и не играть, Рукою щёку подпирать, Сквозь сумерки смотреть, С кем вместе снова умирать И снова умереть. 2. Я завела себе шринка́, Чтоб наблюдать себя им. Вот — новый мой хозяин. Безвиден, но забавен. Слегка дрожит щека Его от жалкой речи Моей при каждой встрече. И спрашивает: «Как дела? Какие времена?» Я говорю «Да так дела. Сякие времена. Зато — закончилась война, Вот только жаль, взяла она Себе с собою тьму людей, Стряхнув с мостов и площадей. И среди них и среди них — Меня моё меня моих. Несёт меня лиса За дальние леса За высокие горы За тумбочки, шторы, Шкафы, торшеры — В волшебные пещеры». Тут поперхнётся Доктор Б. «Ну что ж ты вечно о себе, Всегда одно и то же...» А я ему: «Но что же Сказать ещё — пейзаж, абстракт, Морозный город весь в кострах, Сокровища духа, Понос, золотуха. Вдовица с котелком Нависла над костерком. Трещит её сердце согреться согреться Я, доктор, вроде — рядом с ней, Возможно, я — она, Мне так становится ясней, Какие времена. Мне время — говорить себя Чужому старику, А Вам, то хмурясь, то сопя, Держать мою тоску Движением брезгливым, Как, скажем, руку, взрывом Оторванную.
Сто дней, сто ночей, Плачет город - он ничей, знаешь, жизни несчастливых сходятся до мелочей. Сейчас два часа тридцать восемь минут. Сейчас я сажусь за стол, беру карандаш и пишу тебе то, чего от меня не ждут. А если ждут, ты когда-нибудь передашь. Море плясало и дождь над ним причитал. Я этого не писала. Ты этого не читал. Когда-нибудь он выходит ее встречать. Он надевает куртку, берет собаку, на лестнице недовольно пинает банку и вежливо отвечает, который час. До остановки, в общем, недалеко, но он шагает медленно, отражаясь, в широких мелких лужах, от листьев ржавых, в колючем небе, бледном, как молоко. Он впитывает разрозненный звукоряд, прозрачный несезон, холодок по коже, он думает, что любимые все похожи на мелкий дождь, танцующий в фонарях. Он думает, что они все похожи на неоновые змейки на мокрых крышах, на то, как осторожно на руку дышат, когда она несильно обожжена. Она его обнимает. Слегка сипя, здоровается. Бросает собаке коржик. Он думает, что любимые все похожи и улыбается этому про себя. Когда-нибудь, например, через пару дней, она сидит в автобусе, как живая, опасная, как собака сторожевая, когда добыча распластана перед ней. Она сидит и внутри у нее все лает и смотрит глазами цвета, как жидкий йод. По радио какой-то мудак поет: "Ах девочка моя, ла-ла-ла-ла-лайла, ах девочка моя, ты такая злая, как будто он совсем тебе не дает." Она подходит к выходу, словно зомби. И слезы в ней дрожат, будто зерна в зобе, Она ревет, вдыхая прогорклый смог, двадцатилетний лоб, а точнее лбица, как будто весь мир старался к ней продолбиться, а этот придурок смог. И заяц жил, и лисица жила, и львица - а медведь пришел и разрушил весь теремок. Она стоит и коса у нее по пояс. И щеки мокры от слез. А у любви есть тот, кто попал под поезд и тот, кто забрызган грязью из-под колес. Когда-нибудь мы сидим с тобой вшестером - ты, я и четыре призрачных недолюбка и лунный свет, и моя голубая юбка, и дымный и негреющий костерок. Когда-нибудь мы сидим с тобой у огня и ты говоришь мне: "Слушай, кто эти люди?" И я отвечаю: "Это все те, кто любят или любили неласковую меня." И я говорю: "Вот этот отдал мне год, а этот два, а этот платил стихами, которые внутри меня полыхали и отражались строчками у него. Полсотни месяцев, сотни живых зарниц, бессонных и счастливых глазных прожилок - которые я тогда у них одолжила и вот сейчас должна всё прожить за них. Вот видишь, складка, горькая, пожилая, вот слышишь - смех неистовый, проливной - ты думал, это было всегда со мной, а это я кого-то переживаю." Быть может и сама того не желая - но вечно, как и водится под луной. Время - наверное пять с хвостом. Острым карандашом этот текст написан о том, что всё будет хорошо. И острием самым подведена черта. Я этого не писала. Ты этого не читал. #АляКудряшева
Как я передумал Обещали - будет брат. Кстати, я был очень рад. Я вот видел, что к Мишане (Это мой сосед с ушами) Брат однажды приезжал, Хулиганов всех прижал, И с тех пор они Мишане Ни разочка не мешали, Вот такая штука брат. В общем, рад. В день, когда его паяли, Я поехал к бабе Яне, Ел её противный суп, У меня шатался зуб. То есть было как-то так. Скукота. Я сидел, хватал за лапы Бабы-Яниных котов Вдруг звонит орущий папа: - Приезжай! Твой брат готов! Я в бахилах и халате Важно подхожу к палате: - Мне, скажите, в этот зал? Я тут брата заказал. Запустили, вижу - мама отдыхает в уголке, У неё в руках в каком-то очень маленьком кульке, Меньше мамы во сто крат Это - брат?! Нет бровей и щеки в складках. - Брат, простите, не в порядке, - Заявляю я врачу. Я такого не хочу. Вы возитесь тут с мышами, Я хочу, как у Мишани. Вырастет? Ну я же вижу. Подошёл чуть-чуть поближе. А из этого кулька Показалась вдруг рука. И на ней - смотрю и вижу - в кулачковой тесноте Целых пять совсем таких же, как у всех людей ногтей! Понимаю - это брат. Понимаю - надо брать. Этот вот кулек с ногтями, Непонятно, почему, Не отдам ни бабе Яне, Ни Мишане, никому. А когда он хоть немного, хоть на каплю подрастёт, Подскажу ему, чтоб маму попросил на Новый год Нет, не лего-человеков, Не корабль из Стартрека, Не набор про древних греков, тот, где стрелы и праща, А чтоб мама с папой дружно (С бабой Яной, если нужно) Тоже новенького брата подарили сообща! #АляКудряшева
Счастья не будет Музыка, складывай ноты, захлопывай папку, Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку. Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет. Счастья не будет. Винить никого не пристало: Влажная глина застыла и формою стала, Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным - Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным? Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно, Будет томительно, радостно - все, что угодно,- Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам, Нынешний возраст подобен гаданию с воском: Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка. Миг между жизнью и смертью - умрешь, и не жалко - Больше не будет единственным нашим соблазном. Сделался разум стоглазым. Беда несогласным: Будут метаться, за грань порываться без толку... Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку. Воск затвердел, не давая прямого ответа. Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это. Вольному воля. Один предается восторгам Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит. Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет. Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам. Мы-то не станем просить послаблений, а что там Бьется, трепещет, не зная, не видя предела, - Страх ли, надежда ли - наше интимное дело. Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою. Чет или нечет - не нам обижаться с тобою. Желтый трамвай дребезжанием улицу будит. Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет. Дмитрий Быков