Терское казачество стало неотъемлемой частью Северного Кавказа начиная ещё с XVI-ХVII вв. Фольклор казаков Северного Кавказа являлся продолжением и органической частью общерусского и украинского фольклора, но при этом имел своеобразные черты в рамках общеказачьего фольклора. Соседство и общение с горцами сопровождалось у казаков заимствованием некоторых обрядов, обычаев, бытовых элементов, танцев, песен.
В казачьем песенном фольклоре одно из ведущих мест занимала военно-историческая тематика. В ней отражено горькое положение оставшихся при доме стариков-родителей или беспомощных жен с малыми детьми. В песнях рассказывалось о героизме казаков.
Много исторических песен привносили в среду казаков Северного Кавказа служилые казаки, возвращавшиеся в родные края с дальних походов, а еще больше «иногородние» - русские переселенцы в казачьи области Северного Кавказа.
Отличались разнообразием и казачьи свадебные песни. Были песни, исполнявшиеся только на вечеринках или только на девичниках, песни, распеваемые при расплетении косы, при поездке молодых в церковь и обратно, за свадебным столом.
На свадьбах и других торжествах почти повсеместно исполняли общерусские песни: «Вниз по матушке по Волге», «Ой вы, сени, мои сени», «Гуляет по Дону казак молодой». Не было явлением исключительным знание и исполнение казаками песен различных народов Северного Кавказа.
Среди северокавказских казаков бытовали и многочисленные сказки, юмористические рассказы. У казаков сказки рассказывались в основном мужчинами. Пословицы и поговорки также были неотъемлемой частью казачьего устного народного творчества.
Большинство чеченских народных инструментов, широко распространенных и в наши дни, появилось еще в глубокой древности, что можно рассматривать как свидетельство сохранения древних традиций в чеченской народной музыке.
Помимо тех инструментов, о которых мы упоминали в предыдущий раз (дечиг-пондар, кехат-пондар, Ӏадхьокху-пондар, вота, жиргӀа, зурма), к числу известных чеченских музыкальных инструментов относится и старинный смычковый инструмент – чIоьндарг/чандырг (чунгур).
Помимо зурмы (зурна), имевшей большое распространение, у чеченцев бытовали и другие духовые инструменты: шиедаг (дудка, свирель) – продольная флейта без раструба, изготовляемая из особого вида камыша; дутра/дуьтара – продолговатая открытая флейта из камыша, калины или орешника с семью игровыми отверстиями; маIа – рожок, горн из бычьего рога с шестью игровыми отверстиями, отличавшийся сильным звуком; цIузам – изготавливался из гусиного пера или полого стебля растения и отличался «скрипучим» звуком; шок – свисток. Особого внимания заслуживает шала-шиедаг – двухствольный духовой инструмент, упоминающийся в фольклоре как разновидность свирели. Один из «стволов» шала-шиедаг служил для создания постоянного музыкального фона.
Из ударных инструментов помимо вота и жиргIа была распространена также гема (колотушка или хлопушка).
Отдельные письменные источники XVIII века свидетельствуют о широком распространении у чеченцев волынки, искусство игры на которой в настоящее время можно считать окончательно забытым.
Чеченские народные музыкальные инструменты использовались как для сольного, так и для ансамблевого исполнения.
Чеченцы – гордый и смелый кавказский народ, испытавший за свою судьбу множество трагических событий. И сегодня, как никто другой, чеченцы дорожат мирным небом над головой, своими семейными традициями и национальной культурой.
История многих войн, прокатившихся по чеченской земле, оставила след и в музыкальной культуре народа. Среди жанров чеченского фольклора сохранилась особая маршевая музыка. Исполнялась она на духовых и ударных инструментах во время передвижения войск. Существовали также и песни для исполнения в конном и пешем строю, объем и музыкальный ритм которых должны были соответствовать ритму движения.
Особенно распространен у чеченцев жанр героико-эпических песен, который называется илли. В илли воспеваются подвиги героев, дружба, верность и любовь. Традиция исполнения илли - речитативная под аккомпанемент дечиг-пондура. Назманаш – песни религиозного характера, которые часто исполнялись a caрpella. Узамаш - вокальные импровизации, белхамаш – плачи, обрядовые песни.
Не менее разнообразна у чеченцев и инструментальная музыка, которая нередко исполнялась на одном инструменте. Это мог быть духовой инструмент зурна, известный многим народам Кавказа; или трёхструнный дечиг-пондур, который иногда ещё называют горской балалайкой.
Иногда инструментальные композиции исполнялись небольшими ансамблями: дечиг-пондур и свирель, гармоника и дечиг-пондур в сочетании с ударными. Из ударных инструментов очень популярен бубен – жиргӀа.
Барабан с корпусом цилиндрической формы называется вота. На нём обычно играют деревянными палками, иногда и пальцами. Вота является неотъемлемой частью оркестра народных инструментов.
Наряду с горской гармоникой – кехат-пондуром, горской балалайкой – дечиг-пондуром, в музыке Чечни можно услышать и звучание горской скрипки – Ӏадхьокху-пондура.
Большие народные празднества, к примеру, часто сопровождались совместной игрой на разных видах музыкальных инструментов: духовых, струнных, клавишно-духовых и ударных, что уже само по себе говорит о достаточно высоком уровне развития чеченской народной музыкальной культуры. Это подтверждается и разнообразием видов чеченских народных инструментов.
Главные составляющие музыкальной поэтики - лирика и эпос - одинаково гармонично представлены у кумыков, если рассматривать их фольклор в широком северокавказском и общекавказском контексте. Располагаясь в самом центре культурных связей, кумыкская музыка сохранила героико-эпический фольклор и его позднюю трансформацию - героико-исторические жанры. Центром этого фольклорного наследия являются мужские хоровые и сольные песни.
Музыкальный язык кумыкского фольклора показывает одновременно и сходство и различия с музыкой других кавказских народностей.
В кумыкском (а также в ногайском) устно-поэтическом творчестве были широко распространены философско-назидательные героические песни казак-йыры. Многие из этих произведений представляют собой песни-призывы к богатырским поступкам, звучащие зачастую непосредственно перед боем.
Не случайно кумыкская пословица гласит: "Если твой сын слабовольный, научи его петь казак-йыры". Основное жанровое своеобразие этих песен отражено в пословице: "Казак-йыр коротким бывает, короткохвостая собака воинственной (смелой) бывает".
Разнообразие и выразительность вокальных стилей, как и жанровая полнота народной музыки, придали национальному фольклору кумыков такую цельность, которая позволила успешно развиваться кумыкской музыкальной традиции до сих пор.
Народы Северного Кавказа издавна поддерживали между собой тесные экономические, политические и, главным образом, культурные связи. В течение многих столетий, живя по соседству и находясь в тесном общении друг с другом, они взаимно обогащались посредством обмена различными культурными ценностями.
Процессы взаимовлияния и взаимообогащения затронули в том числе и самобытную культуру ногайцев, для которых Северокавказский регион с давних времен стал новообретенной родиной. Но несмотря на это ногайцы сохранили свою этническую и культурную самостоятельность. Среди народов Северного Кавказа ногайцы воспринимаются как неизменные и традиционные носители тюркской культуры.
Исторический путь ногайского народа оставил глубокие следы в фольклоре. В ногайском народном творчестве представлены языческие заговоры и заклинания, древняя календарная поэзия скотоводов и землепашцев, песни сопровождавшие ногайцев от рождения до смерти. Среди них широко распространены песни колыбельные, детские, игровые, трудовые, лирические, песни-названия, частушки, казацкие, исторические.
Большой популярностью пользуются у ногайцев сказки, легенды, предания, "хабары" - рассказы о реальных событиях. Особое место в ногайском фольклоре принадлежит народному эпосу. Также большое развитие получило афористическое творчество: пословицы, поговорки, загадки.
Как и у всех народов, основными носителями и распространителями фольклорных произведений с древних времен были певцы, сказители и другие исполнители. Во всех торжественных событиях в жизни ногайцев звучат песни, поучительные рассказы, устраиваются состязания исполнителей. Большинство ногайских инструментов до наших времен не дошли. Среди сохранившихся имеются такие, как: кобыз, домбра, дутар, сыбызгы и др.
Музыкальный фольклор Северной Осетии славен своими уникальными песнями, сказаниями, легендами и национальными музыкальными инструментами, играющими важнейшую роль в духовной культуре народа. Одним из самых известных и старинных музыкальных инструментов, считающимся по праву гордостью Северной Осетии, является дуадастанон.
Это один из древнейших музыкальных инструментов Северного Кавказа - разновидность угловой арфы, исконный струнный инструмент древних аланов.
У инструмента простая конструкция: небольшой плоский короб-резонатор, чуть больше полуметра в длину и дугообразно-изогнутый гриф с 12-ю колками для настройки струн, изготавливавшихся раньше из конского волоса. В наше время используются синтетические нейлоновые струны. У дуадастанона 8 дискантовых струн и 4 басовых, и чем короче струна, тем выше звук, как и во всех струнных инструментах.
По старой традиции корпус инструмента выдалбливают из цельного куска дерева, чаще всего из хорошо высушенного клена. Гриф и корпус украшают резьбой и росписью. Окончание грифа обычно вырезают в виде головы коня или птицы. В корпусе просверливают небольшие резонаторные отверстия.
При игре исполнитель защипывает струны пальцами обеих рук. Игрой на дуадастаноне сопровождают исполнение нартских народных сказаний, любовных, лирических, детских песен. Играют на этом инструменте традиционно только мужчины. Громоздкое название этой осетинской арфы дословно переводится как «двенадцать струн».
Нартский эпос объединяет культуру Кавказа и характеризует наличие многих одинаковых имен героев, сюжетов, композиций и других элементов национальных культур, объясняемый близким соседством этих народов в течение многих веков. Особое сходство проявляется в осетинском и адыгском фольклоре. В отличие от адыгского, осетинский нартский эпос имеет более стройную единую композицию, а также ряд интереснейших циклов, среди которых цикл о Сырдоне, отсутствующий в других национальных версиях. К тому же, осетинские источники нартского эпоса более четко отражают быт и культуру предков осетин - скифов и алан.
Осетинский музыкальный фольклор характерен песнями, эпическими сказаниями, инструментальными наигрышами, являющимися традиционными для кавказского фольклора в целом. Наиболее популярны у осетин песни о героях, погибших в борьбе за родину, а также нартские сказания. Большинство таких песен имеет сольно-хоровую традицию исполнения. Нартские сказания и песни-баллады, именуемые «кадаг», исполнялись в сольном варианте под аккомпанемент струнно-щипкового инструмента дуадастанона или смычкового кисын-фандыра. По традиции песни слагались музыкантами, одни из которых подбирали слова, другие - мелодию под аккомпанемент народного музыкального инструмента. После завершения творческого процесса песня выносилась на общественный суд.
В Ингушетии широко известно и весьма популярно сказание о Колой Канте. Подобно тому, как в русском былинном эпосе среди множества героев выделяется Илья Муромец, в ингушском фольклоре с особой любовью повествуется о Колой Канте.
У него был умный и владеющий человеческой речью козел-вожак, которого также звали Колой Кант. Семь лет козел-вожак пас овец в отдаленных горах, затем привел к своему хозяину огромную отару. Тогда Колой Кант вместе с козлом-вожаком и всей отарой удалился в горы. Там Колой Кант нашел большую пещеру, очистил и расширил, и стал в ней жить. Широкий вход в пещеру он заложил прочной каменной стеной, оставив лишь проход для себя и отары.
Однажды нарты во главе с Сеска Солсой решили увести огромную отару овец Колой Канта. Сеска Солса подослал к нему свою сестру, чтобы та обманным путем нашла у него приют, а затем усыпила. Когда Колой Кант крепко спал, усыпленный дурманом, нарты пришли к нему в пещеру. Козел-вожак сразу же набросился на них, но они его тут же зарубили. Проснулся Колой Кант и понял, что стал жертвой коварства. Когда нарты собрались уходить, он попросил дать ему погрызть хотя бы голень своего любимого козла. Сеска Солса, как осторожный воин, отказался, но его сестра незаметно дала Колой Канту эту голень.
Похитители ушли. Кисти рук Колой Канта были связаны у основания, но он мог шевелить ладонями и пальцами. Колой Кант щелчками отбил концы голенной кости, пальцами продавил в ней дырки. Получилась пастушья свирель - "шедолг". Колой Кант заиграл на ней жалобную мелодию. Услышав грустную игру на свирели, братья Колой Канта подоспели на помощь и освободили его. Бросился он в погоню и увидел, что Сеска Солса с половиной овец перебрался через Терек. Испуганный Сеска Солса крикнул:
- Не надо битвы, Колой Кант! Находящиеся по ту сторону берега овцы и моя сестра - твои, а находящиеся по эту сторону овцы пусть будут мне в калым. Тогда Колой Кант схватил большой кусок скалы и бросил через Терек, давая понять что бы он сделал с ними, если бы настиг. Связь сказания с песенным фольклором подчеркивает особую популярность повествования о Колой Канте. Эта простая и грустная мелодия, сыгранная им на свирели, до сих пор известна в народе, как "Колой КӀанта йиш" - "Мелодия Колой Канта".
Музыка ингушского народа имеет глубокие корни и традиции. Представления горцев о музыкальном звуке издревле были связаны с магической силой его воздействия. Ингуши, как и другие горские народы, с давних пор владели искусством сложения и пения песен, создавали музыкальные инструменты.
Фольклорные источники свидетельствуют о музыкальных инструментах, на которых ещё в древности играли предки ингушей. К примеру, эпический герой Колой-кант сделал из бедровой кости козлёнка зурну и на ней исполнил свою мелодию. Её до сих пор знают в народе как «Мелодию Колой-канта».
Музыкальная культура, как правило, была связана с календарными праздниками и важными событиями в жизни. Многообразие жанров песенной культуры ингушей показывают колыбельные и свадебные песни, песни-заговоры лекарей (лазар-хьестар), плачи-причитания (песни-белхамаш) и многие другие.
Основными героями народных песен являлись ингушские нарты, а в народе пелись нартские сказания. Со временем на смену нартскому эпосу народа пришли героико-эпические песни «илли», воспевающие богатырей, их мужество, отвагу, верность слову.
Постепенно в музыкальной культуре стали преобладать развлекательные жанры. В народе стали пользоваться успехом мелодии для слушания (ладувха ашараш), танцевальные мелодии (халхара ашараш) и др. Почти в каждом селении появилась своя мелодия лезгинки: Джейрахская танцевальная (Джейрхой-халхара йиш), мелодия танца селения Кури-юрт (Кури-юрта халхара йиш), Назрановская танцевальная (Наьсархой халхара йиш), Базоркинская танцевальная (Мочкхий-юртара халхара йиш) и др.
К концу XIX века некоторая часть народных песен обрела религиозную направленность. Героические песни с могучими яркими образами сменились короткими «зикрами» и «назмами» (религиозные песнопения).
