Дима Агибалов, 01.06.1989

Что означает «верить в человека»? На чём может быть основана и в чём может заключаться такая вера? И далее — о каком человеке идет речь? О каком-то отвлеченном, сборном человеке с большой буквы, которого ещё нет и который явится, так сказать, в будущем? Или же о каждом отдельном, живом, конкретном человеке? С христианской точки зрения здесь никаких трудностей нет. Когда христианство говорит о человеке, оно имеет в виду действительно каждого отдельного живого человека. Ради него, сказано в Евангелии, нужно оставить девяносто девять других людей, он облечен образом и подобием Божиим, он призван к вечности, и потому его судьба, судьба пускай самого незначительного и общественно ничтожного человека, так же важна, как важна судьба вождя, гения, учёного. Даже христианское учение о гибели и спасении, учение, над которым так любят издеваться пропагандисты безбожия, основано на вере в личную ответственность каждого человека и на вере в его свободу: хочу — спасаюсь, хочу — гибну; и никто, даже Бог, ничего против этой свободы сделать не может. Повторяю: когда христианство говорит о вере в человека — это ясно. Это учение можно не разделять, с ним можно спорить, но невозможно отрицать того, что в основе его стоит утверждение каждой отдельной человеческой личности как бесконечной ценности, и ценности, притом, вечной. «Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит?» (Мф.16:26). Пока звучат эти слова на земле, пока помнят люди ту парадоксальную евангельскую арифметику, по которой один всегда ценнее и важнее девяноста девяти, не удастся уничтожить человеческую личность, не удастся, следовательно, и построить до конца уже коллективизированного человечества, которое своё рабство назовёт свободой, своё подчинение безличной пользе — правами, свою тюрьму – земным раем. Как страшно, что столь многие не понимают ещё, что тоталитаризму во всех его видах противостоит на нашей земле только одно — вера в Бога, сотворившего человека по образу Своему и по подобию, призвавшего его к свободе и к вечности, – это, и ничто другое. Спор нашей эпохи – спор религиозный и спор о религии; не понимать этого, не видеть связи всех страшных проблем современности с глубинами религиозного миросозерцания – это то же самое, что прятать голову по подобию страуса под крыло. Дальний или ближний? Человек или человечество? С чего начать, во имя чего творить? — Вот вопросы, на которые рано или поздно, но придется всему человечеству ответить.

— Неужели жизнь не пугает вас своей серостью?
— Нисколько! Ведь я несу огромный букет прекрасных цветов в своей широкой душе, и пока живу, не устану дарить их людям, встреченным на моём пути.