Гульмира Божубаева, 16.09

Зимой он сидит, притаившись в холоде и тени. Когда дует ветер, он в гуще деревьев делает знаки, помахивая огоньком, который держит на кончиках пальцев. Это — ветхий старик; он, вне сомненья, всегда был таким, и непогода не грозит ему смертью. Когда опускается вечер, он сходит в долину, — ибо днем он живет на склоне холма, скрытый в зарослях: никто не видел, как он выходит оттуда. Его светлячок с наступлением ночи начинает подрагивать на горизонте. Солнце и звуки его пугают; он прячется, дожидаясь укороченных тихих осенних дней, когда под нависшим небом, в воздухе мглистом и нежном сможет он, сгорбленный, семенить, оставаясь неслышным. Это — ветхий зимний старик, который не умирает.

Пронзительностью игл в венах, нежностью рассветных лучей по коже, мощью океанского девятого вала в ноги, легкостью касания лебяжьим пухом прикрытых век, болью вскрытых ран неизведанных глубин души; неотвратимостью проживания счастья, радостью верного курса, очарованием оживающих воспоминаний будущего, терпкостью соли земли, яркими вспышками смысла...
... Во мне твои слова. Стреляй прицелясь.