Mikhail Grazhdankin, 20.01.1991

Мы вырастем. Осень сменяет лето, и на пути расцветают другие цветы. Мне так интересно, как же они назывались... Их острые ростки дрожали на ветру... И, подойдя ближе, я чувствовал насыщенный солнцем их свежий аромат. Со временем он рассеивался, и мы выросли. Но... Я уверен, что те цветы распустились где-то ещё. Да, мы никогда не сможем забыть, как исполнилось желание невиданного цветка.

И вдруг возникает какой-то напев,
Как шмель неотвязный гудит, ошалев,
Как хмель отлетает, нет сил разорвать,
И волей-неволей откроешь тетрадь. От счастья внезапного похолодею.
Кто понял, что белым стихом не владею?
Кто бросил мне этот спасательный круг?
Откуда-то рифмы сбегаются вдруг. Их зря обесславил писатель великий
За то, что бледны, холодны, однолики,
Напрасно охаял он «кровь и любовь»,
И «камень и пламень», и вечное «вновь». Не эти ль созвучья исполнены смысла,
Как некие сакраментальные числа?
А сколько других, что поддержит их честь!
Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.