Анна Вольвачева,

— Благослови отче, ибо я согрешил.
— Мы знакомы?
— Откуда мне знать? Так что нужно сделать, чтобы искупить убийство? Почитать «Аве Мария»?
— Не знаю, Чарльз. А как ты замаливаешь грехи?
— Так ты меня знаешь. Мы с Богом заключили сделку: я не спрашиваю почему Он терпит гадов, вроде тебя, а он направляет мою руку.
— Значит, ты длань Божья? И чего же ты хочешь?
— Для начала взглянуть тебе в глаза и сказать, что я все знаю.

Он увидел, в чем его истинное превосходство над нею: не в знатности, не в образованности, не в уме, не в принадлежности к другому полу, а только в том, что он способен отдавать, не сообразуясь ни с чем, и не способен идти на компромисс. Она же отдавала — и отдавалась — только с целью приобрести власть; а получить власть над ним одним — то ли потому, что он не представлял для нее существенного интереса, то ли потому, что стремление к власти было в ней настолько сильно, что требовало новых и новых жертв и не могло бы насытиться одной победой, то ли… впрочем, этого он знать не мог, да и не желал, — получить власть над ним одним ей было мало.