Ольга Гришина, 04.09

Утонченность, прозрачность, свет и тепло. Тонкое восприятие мира, хрупкие настройки души. Пастельные оттенки звучания — от нежно охровых до бело-кобальтовых, цвета пульсирующей жилки на виске.
Страшно разбить, страшно ранить. Есть ощущение, что сильные эмоции могут покачнуть хрупкость и красоту этого нежного мира. Хочется услышать, как преломляется большой и громкий мир в этом звучании, какая будет мелодия. Мне слышится, что это — стеклянное, нежное, переливчатое, с небольшими металлическими нотками звучание.
Я пытаюсь услышать историю, но не слышу. Пытаюсь заглянуть за улыбку. Там, внутри, есть заветная дверца. Там свет, теплый и светло-золотистый, и в нем хорошо видны небольшие и красивые предметы и явления: колышется ковыль (белесая трава, похожая на пушок младенца), теплится закат, небольшие травки, покоряющие своей красотой, клонятся на невидимом ветерке, тихие птицы сидят на ветвях и изредка поют свою ласковую летнюю песню.
Все это словно ждет чего-то, или кого-то. Ждет момента, чтобы ожить, расправится. Чтобы сказать или спеть какую-то другую мелодию.
Но пока что это безмолвие (которое вовсе не молчание, но скорее песня без слов) — оно разлито в этом мире, и нотка ожидания (чего или кого — не знаю) звучит аккордом, с нарастанием, в ожидании вступления мелодии...