Катерина Арефьева, 03.02.2003

Про разбойников написано, пишется и будет ещё написано так много, что аж противно. Простой, честный, тихий человек никому не интересен. Как он там пашет землю, выращивает пшеницу и репу, торгует, рискуя разориться, столярничает, плотничает, ловит рыбу, отливает колокола, шьёт одежду, охотится, грибы собирает — никому нет дела. Зато про того, кто силой забирает себе все плоды скучного повседневного труда, и песни слагают, и баллады, и былины, и эпосы. Ну и книжки, конечно, сочиняют. Слушатель или читатель всегда мнит поставить себя на место разбойника, а не жертвы. Ему от этого вроде бы становится легче. Вроде бы на какое-то мгновение в жизни устанавливается справедливость.

«Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой» — откуда это взялось?
Хорошо, допустим, допустим, вот чем обусловлен выбор оружия? Почему эта лопата? Если у нас цель завалить деда, я не знаю, что он нам сделал, просто есть цель. Почему бы не использовать самое бесшумное оружие? Удавка, нож, пистолет с глушителем? Просто поверьте мне, если вы хоть раз ударите деда лопатой, он только разозлится. Поверьте мне, это чистая правда.